Зеленые цветы

«Мне не найти зелёные цветы» — хорошо, но неверно написал замечательный поэт Николай Рубцов. В конце апреля, начале мая вот же они — зелёные цветы, чуть ли не на всех деревьях.
Клейкие молодые листочки, которые готов был целовать кто-то из братьев Карамазовых. То ли Дмитрий, то ли Иван. Деревья — будто букеты из этих зелёных цветов. Распилил старую яблоню, выкорчевал полувывернутый из земли комель, можно сесть в шезлонг под букет зелёных цветов и почитать под прохладным ветерком...
Две стороны мечты
Вышла книга драматурга и режиссера Софьи Дымшиц «Ослепленный художник. Универсальный театр Теодора Блунчли».
Писать рецензию на нее трудно настолько, что невозможно. Здесь как в рецензии на детектив — проспойлеришь. То есть нарушишь правила игры, которые затеял с читателем автор. В какой миг читатель догадается, что с ним ведут игру? Когда сообразит, что сборник статей о гениальном швейцарском режиссере начала ХХ века Теодоре Блунчли (все ссылки, все примечания в научных статьях — на месте, все честь по чести) — игра? Когда поймет, что статья Блунчли и неоконченная пьеса о царе Эдипе немецкого драматурга начала века XIX Граббе — тоже игра? Когда споткнется о гладкий, вроде бы наукообразный, текст?
Тогда ли, когда напорется глазом на: «Вот как описывает ранние работы режиссера Бустос Домек, автор первой серьезной статьи об универсальном театре, появившейся задолго до современного подъема блунчлианства»? — И ссылка есть проверяемая: Бустос Домек «Универсальный театр» // Биой Касарес, Борхес. «Модель убийства». Позвольте, может сказать себе осведомленный читатель, но Бустос Домек — коллективный псевдоним Борхеса и Касареса...
Или когда прочтет: «Гордыня и самонадеянность нередко губят людей, и особенно часто — гениев. Теодор Блунчли — не исключение. Первые два круга, которые режиссер проделал над головами потрясенных соратников и посрамленных критиков, прошли благополучно. А затем он допустил фатальную ошибку — полетел дальше и выше, над соседним лесом. Осень — сезон охоты. Ничего не подозревающий сосед-охотник застрелил великого режиссера, приняв его за серого гуся»?
В общем, заигрался великий режиссер и доигрался. Доперевоплощался. Вот я и проспойлерил хорошую книжку. Иначе бы рецензию не написать. Почему я это сделал? Во-первых, потому, что я уверен: спойлерство — хорошей книге не помеха. Я с огромным удовольствием перечитываю «Сестренку» Раймонда Чандлера и «Стеклянный ключ» Дэшиэля Хеммета, хотя прекрасно знаю, кто убийца. Во-вторых, потому, что мне кажется, что я понял, в чем pointe, болевая точка этой игры с читателем. Здесь две стороны мечты, осознанной или неосознанной — я не знаю.
Все мы, кто барахтается в океане культуры, порой ныряет в воды этого океана, прекрасно знаем: «Дорогу делает не первый, дорогу делает второй» (Майя Борисова). Первопроходцы погибают. Их забывают. То, что они начали делать, доделают вторые. И очень хочется нырнуть и вытащить со дна несправедливого забвения кого-то, о ком скажешь: «Так вот кто был первый! Следом за ним пришли и Брехт, и Антонен Арто, и Ариадна Мнушкина, и создатели перформансов!»
И эта одна сторона мечты. Другая, должно быть, и вовсе неосознанна: все мы, кто барахтается (см. выше), знаем, сколько забвения в этом океане. И все мы знаем, что дар наш убог и голос негромок, а ну как не найдем в потомстве читателя? Исчезнем, «как волдырь на воде» (Павел Иванович Чичиков). Сколько до нас вот так исчезло.
Ослепленный художник. Универсальный театр Теодора Блунчли. Сборник статей. Сост. С. Дымшиц. — СПб., Jaromir Hladik press, 2025. — 96 c.
«Дорогу делает не первый...»
Вышла книжка рассказов «На отливе войны»; автор — Эллен Ла Мотт.
Эллен Ла Мотт — из первопроходцев. Не вымышленных. С биографией, достойной отдельного романа.
Эллен Ла Мотт — из богатющего американского семейства. Анархистка. Феминистка. Высококвалифицированная военная медсестра. Публицистка, в числе первых вступившая в бой с наркомафией. Подруга и литературная ученица Гертруды Стайн. Той самой, чьи слова другой ее литературный ученик, Хемннгуэй, поставил эпиграфом к своей «Фиесте. (И восходит солнце)»: «Все вы — потерянное поколение». Сборник документальных рассказов Ла Мотт «На отливе войны» о прифронтовом госпитале Первой мировой вышел в 1916 году в Америке. Сразу же был запрещен военной цензурой во Франции и в Англии. Когда Америка официально вступила в войну на стороне Антанты, был запрещен и в США.
Вместе с Барбюсом («Огонь», 1916) Ла Мотт, добровольно отправившаяся на войну медсестрой, стала первым писателем, который описал Первую мировую так, как ее потом стали описывать Хемингуэй, Олдингтон, Ремарк. По-моему, лучше, чем Ла Мотт, описывали. Но это по-моему. Может быть, откровенно корявые описания смертей, умираний у Ла Мотт… адекватнее. Первая в ХХ веке она рискнула крикнуть или прошептать: «Совсем не красно и сладостно пасть в войне, гнусно, мучительно, унизительно сдохнуть от невыносимой боли, ни черта духоподъемного в войне нет. Есть грязь, боль, кровь, тупость и жестокость карьерного начальства...»
Ла Мотт Эллен Ньюбоулд. На отливе войны: Рассказы. Пер. с англ. Даниила Лебедева; Введение и послесловие Синтии Уоктелл. Пер. с англ. Александры Финогеновой. — СПб., Издательство Ивана Лимбаха, 2024. — 200 с.
если понравилась статья - поделитесь: