Мыза гетмана

Словосочетание — оксюморонное и символическое. Финский Север и украинский Юг в этом словосочетании. От финских хладных скал до теплой Украины. Вся Российская империя сжата в два слова. В топоним, когда-то существовавший на территории петербургской губернии. Потом он исчез, как исчезает все в потоке истории, особенно — российской. Теперь у этого места другое название — Михайловка, по имени последнего владельца, младшего (четвертого) сына Николая I, великого князя Михаила Николаевича.
А в XVIII веке — Гетманская мыза, поскольку принадлежала последнему гетману Запорожского войска и (по совместительству) президенту Российской академии наук. Впрочем, не французская ж кофейня: место это в том же веке меняло своих владельцев со скоростью… исторических изменений. Сначала владельцем усадьбы был лейб-медик Петра, основатель Аптекарского огорода (ныне Ботанического сада) в Петербурге, один из основателей первого бальнеологического курорта в России, в Дворцах в Олонецкой губернии (с 1965 года — Марциальные Воды в Карельской республике), шотландец Роберт Арескин (или Эрскин). В 1718 году Эрскин (или Арескин) умер. Место лейб-медика Петра занял его помощник, с которым Эрскин-Арескин исследовал источники в Олонецкой губернии, будущий первый президент Российской академии, немец Лаврентий Блюментрост.

Лаврентия швыряло вверх и вниз: во времена Анны Иоанновны — в опале, при Елизавете — в фаворе, с Ломоносовым собачился. В общем, остальных владельцев общим списком: императорский шеф-повар Иоганн Фельтен, кораблестроитель Тихон Игнатьевич Лукин. Граф Иван Алексеевич Мусин-Пушкин (вместе с Феофаном Прокоповичем — проводник церковной политики Петра, в результате которой Русская православная церковь полностью была лишена всякой самостоятельности, так что, когда Екатерина II провела секуляризацию монастырского землевладения, один Арсений (Мациевич) протестовал против грабежа, все остальные иерархи сидели тихо, как мыши). «Полудержавный властелин» Меньшиков (усадьба «Фаворит»!), фельдмаршал Миних (при нем Михайловка носила имя «Убежище»), а уж затем гетман и академик Кирилл Разумовский. Тогда и появилось название: Гетманская мыза.

Mon calme

Ненадолго. Потом усадьбу купила богатейшая женщина России, Варвара Шаховская, в девичестве Строганова, владелица всех уральских заводов. Список Форбса конца XVIII — начала XIX века курит и отдыхает. Жила она в основном за границей. В 1792 году, накануне пика революции, оказалась в Париже. Дочка ее там же, в Париже, вышла замуж за графа д'Аренберга. До якобинского террора — год. Граф д'Аренберг уцелел. Эмигрировал. Но без жены. С женой он в том же 1792 году развелся.

«Парижская мелодия». Если вы не читали пьесу Леонида Зорина «Варшавская мелодия», советую почитать. Там российский (или советский — разница невелика) не может соединить свою судьбу с любимой женщиной, потому что она — из Польши. В юности (в конце 40-х) — потому, что закон принят: советские люди не могут сочетаться браком с несоветскими людьми. В зрелости (60-е), когда по научным делам приехал в Польшу (а закон отменен), — не может потому, что как это он свою налаженную жизнь ломать будет? Как на этот брак или любовную связь посмотрят там, наверху? Нехорошо посмотрят.

Сначала пьеса называлась «Варшавянка». Но Леониду Зорину в начальственном кабинете сочувствующий ему начальник-интеллигент (такие в позднесоветском обществе бывали) посоветовал: «Измените Вы название. И так-то невмочь глядеть на нашего… холопа рядом с гордой паненкой, а тут еще: "Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут..." Мой вам совет: измените...» И с печалью неизъяснимой на драматурга поглядел. Драматург совету внял и название изменил.

Такая же мелодия была напета в 1792 году императрицей Екатериной II в уши Варваре Шаховской (в девичестве — Строгановой). «В революционном Париже? За какого-то графа? А с чего этот граф в Париже остался? Немедля домой! Развестись немедля! В противном случае не будет у тебя уральских заводов. Одним росчерком пера. Я земли у монастырей отняла — никто и не пикнул. Быстро оформлять развод и домой!» Как-то так... Не таким вокабуляром, но смысл тот. В стране, где основа экономики — рабство, все — рабы. Будь ты хоть тысячу раз миллионерша — ты рабыня. Холопка.

Оформили развод. Вернулись в Россию. Матушке-императрице этого показалось недостаточно. Надо же устроить женское счастье девушке, которая без году неделя была замужем, и — бац — развод. Был и еще один момент, деликатный. Девушка уже не была девушкой. Она была беременна от графа этого д'Аренберга. Незаконнорожденный отпрыск — нехорошее дело. Шокинг и скандал. Поэтому (по императрицину повелению) быстро сыграли новую свадебку. Женихи, как вы понимаете, в очередь выстроились: уральские заводы — не жук лапкой потрогал. Императрица выбрала подходящего.

Дочь Варвары Шаховской после свадьбы прожила недолго: родила девочку, крестила ее Варей и померла. Нормального вскрытия тогда не было, но слух держался упорно: приняла яд.

Варвара с внучкой Варей остались в России. В подстоличной усадьбе, которую Варвара назвала Mon calme, что означает в переводе: «Мой покой». Умерла;

внучка выросла — и пулей из дорогого отечества. Бабушкин покой продала в казну. Казна (Министерство уделов) передала имение двухлетнему (тогда) сыну Николая I, великому князю Михаилу Николаевичу. С той поры бывшая Гетманская мыза, бывший «Монкальм», и именуется Михайловкой.

Красные зори

Великий князь (в будущем — наместник Кавказа) есть великий князь. Скромное убежище старой женщины (Мon calme) ему не по чину. На обустройство новой усадьбы были брошены лучшие архитектурные и садоводческие силы империи: Штакеншнейдер, Шарлемань, Боссе, Резанов, Гримм! Дворец со всеми хозяйственными и нехозяйственными пристройками! Церковь Святой Ольги! Парк, сначала регулярный, с боскетами и перголами, потом перепланирован и переделан в английский пейзажный. Дубы, посаженные еще Меншиковым в усадьбе «Фаворит», разумеется, сохранили. До сих пор стоят.

Дворец великих князей Михайловичей при Петергофской дороге, неподалеку от царской усадьбы «Знаменка». Михайловичи (дети Михаила Николаевича) были интересными людьми. Старший сын, Николай Михайлович, — историк, нумизмат, энтомолог. Альбом бабочек под его редакцией вовсю расхваливал Владимир Набоков. Справочники по кладбищам («Петербургский некрополь», «Московский некрополь», «Русский провинциальный некрополь», «Русский некрополь за границей») расхвалю я, бывший библиограф. Николай Михайлович был весьма люберально настроен. Дружил с Максимом Горьким. Расстрелян в 19-м году. Перед расстрелом снял сапоги и бросил расстрельщикам со словами: «Вам они нужнее». Вовсю занимался загадкой старца Федора Кузьмича. Полагал, что старец Федор Кузьмич — Александр I, ушедший в сибирский затвор, сымитировав свою смерть.

Другой сын, Александр Михайлович, — основатель русской авиации, сам — авиатор. Уцелел. Эмигрировал. Написал более чем интересные мемуары. Собственно, только внукам Михаила Николаевича (умершего в 1909 году) и удалось пожить во дворце и погулять по парку, сначала регулярному, потом пейзажному. Грянуло. Кого убили, кто убежал. Дворец и парк достались трудовой школе-колонии под названием Красные Зори. А вот и четвертое имя: Гетманская мыза — Монкальм — Михайловка — Красные Зори — Михайловка. Рискну предположить, что Николай Михайлович, которого Горький пригласил на премьеру своей пьесы «На дне», был бы не против того, чтобы его дворец достался беспризорным детям. Он был им нужнее.

В войну дворец и парк (понятное дело) сильно пострадали. После войны (с 1945 года по 1967 год) во дворце была… птицефабрика «Ленмясокомбината». Насмешливая такая символика получается. Дворец, в котором жил основатель русской авиации, великий князь Александр Михайлович, стал местом убийства нелетающих птиц — на мясо. С 1967 года — база отдыха Кировского завода «Красные Зори» (потом — база отдыха «Михайловка»). С 2003 года — в ведении Управделами Президента РФ и одновременно — памятник истории и культуры федерального значения вкупе с объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. С 2006 года — кампус Высшей школы менеджмента СПБГУ (петербургского университета).