Бильярд

Человеческая фантазия безгранична. Нужно всего лишь знать, где у каждого находится кнопка, включающая эту фантазию. Задумывались, почему настоящим следователям часто удается «раскрутить» подозреваемого на признание? Вовсе не надо пытать человека паяльником, нужно просто запустить его воображение. Например, дать ему понять, что и так все про него знаешь.
В правительстве Ленобласти работает удивительный в этом смысле человек. Скрывать его имя — весьма глупое занятие, все наверняка догадаются, такое не замаскируешь. Тем не менее, отдавая дань традиции «все вымышлено и любые совпадения случайны», назову коллегу Глебом Ивановичем, в честь Глеба Жеглова и Ивана Павлова. Сыщик и физиолог — неплохой коктейль.
Глеб и правда человек уникальных способностей. По долгу службы он обладает множеством всякой информации, которую использует настолько виртуозно, что кажется: он знает вообще все. Согласитесь, у каждого человека есть свои маленькие тайны, которыми он не очень хотел бы делиться с окружающими. Если этот человек чиновник, это нежелание возрастает в прогрессии. Особенно неприятно, когда твой секрет становится известен кому-то влиятельному.
Думаю, понятнее будет на абстрактном примере. Представьте, живет чиновник Вася, как говорят, живет не тужит, Родине служит. Есть у Васи жена Настя, предприниматель, держит торговлю в рай-
центре. И вот эта Настя покупает на муниципальных торгах помещение под магазин. Все абсолютно честно и прозрачно. Проходит месяц, идет Вася по коридору власти, а навстречу ему Глеб Иванович. Смотрит и улыбается, а глаза добрые-добрые.
– Ну что, — говорит, — открыла твоя магазинчик?
Понятно, Вася сначала слегка обалдевает, неожиданный ведь вопрос. Пытается уточнить, типа, ну да, купила помещение, деньги частично свои, частично в кредит, а что, мол, такое? А Глеб Иванович ему: «Да ничего, все нормально». Улыбается и уходит дальше по коридору.
Глеб Иванович уходит, а у Васи начинается паранойя. Он-то все про себя знает, но не знает, что знает о нем Глеб Иванович. Например, известно тому, что весь тираж газеты с объявлением о торгах кто-то скупил на корню? Не криминал ведь, на сайте все равно информация дублируется. Или что Настя в прошлом году выиграла конкурс на поставку продуктов для школ и садиков? И что Настин брат работает в районной администрации? Может ведь и не знать, фамилии-то разные. А может и знать.
Во время бессонной ночи Васина фантазия подсказывает ему единственно правильное решение. Утром он чуть свет в приемной Глеба Ивановича. Стучится, заходит и все рассказывает ему как на духу. Смотрит заискивающе: «Ничего ведь страшного, правда?» Глеб снисходительно кивает, и счастливый Вася отправляется дальше служить Родине.
А что было на самом деле? Глебу Ивановичу всего-навсего доложили, что Анастасия купила на торгах помещение. Все остальное Вася рассказал про себя сам, виртуозно спровоцированный Глебовыми умениями. И теперь Вася у него на крючке. Заглотил с радостью и сидит крепко. Не знаю, учился Глеб таким приемам специально или это у него врожденное. Я, кстати, спрашивал, но он, понятное дело, улыбался и повторял свое любимое: «Все нормально».
Я сам попадался на его удочку несколько раз, но последний случай особенно врезался в память. Дело было на самом закате моей недолгой чиновничьей карьеры. На исходе третьего года в должности я окончательно понял, что это не мое. Но нужен был какой-то повод, потому что уходить просто так у чиновников не принято. Почему? Не знаю, такая вот странная традиция. Есть у меня теория вирусной природы власти, но сейчас не о ней.
Короче, для ухода надо было найти вескую причину. И такая нашлась во время какого-то многочасового малополезного совещания. Бороздя просторы Интернета (занятие, которому предаются 90% участников таких мероприятий), я наткнулся на любопытную новость. Какой-то чекист на Дальнем Востоке был уволен за то, что его сын учился в Новой Зеландии. По закону из-за родственников за границей могут прекратить допуск к государственной тайне, а без допуска важные должности занимать нельзя. Уволенный офицер обратился в Конституционный суд, но там его окончательно огорчили, подтвердив справедливость увольнения. А мой старший сын Ваня как раз в тот год поступил в Кембридж, чем я очень гордился. Вот, думаю, отличный повод. Но не понесешь ведь просто так заявление, скажут: «Что за дурачок? Сиди себе тихо, пока никто не трогает. Надо будет, прокурор сам придет по твою душу». Поэтому важно было придать истории огласку, для чего пришлось найти соучастника, а точнее — соучастницу.
В одном известном интернет-издании работает журналистом удивительная барышня. Совершенно не могу назвать ее настоящее имя, сами понимаете, вопрос этики. Скроем ее под псевдонимом Ульяна, для друзей — Уля. Эта юная особа для областного истеблишмента — примерно как Жанна д’Арк, Мата Хари и миледи Винтер в одном флаконе. Кто-то ее боится и ненавидит, кто-то любит и страдает по ее вниманию, но равнодушных нет. Стандартная фраза недругов: «Я эту гадость вообще не читаю, но какое она имеет право это писать!» У нас же с Улей сложились вполне дружеские отношения (по крайней мере, я до сих пор на это надеюсь), и мы прямо на том же совещании договорились обо всем по «Вотсапу». Через пару дней на портале появилась жесткая статья про чиновников, которым стоит выбирать между службой Родине и мещанскими семейными интересами.
Коллеги дежурно принялись проклинать Улю и сочувствовать мне. При этом некоторые наверняка не упустили повода позлорадствовать за спиной. Не потому, что плохие, просто чиновник по-другому не может, это для него такой своеобразный фитнес, помогает держать форму.
Ну а я со скорбно-гордым видом написал заявление и отнес руководителю. Он особо сильно не удерживал, и буквально на следующий день все про все узнали. Информационная волна настигла меня в поездке в отдаленный район. Как водится, начались бесконечные звонки.
И вот телефон зазвенел в очередной раз. Смотрю на экран — Глеб Иваныч. И, как обычно, без предисловий, вкрадчиво так:
– Георгий, а ты в бильярд играешь?
У меня смятение. Какой бильярд? Что это значит вообще? Судорожно пытаясь сообразить, бормочу:
– Да нет, не особо.
Я и правда в бильярд играть совсем не умею, но понимаю: вопрос совсем не об этом. О чем?!
– А научиться хочешь?
От непонимания и стресса у меня взрыв мозга. Что-то мямлю в ответ, пытаясь поддержать конспиративный контекст, типа, зависит от обстоятельств, нужно обсудить, уточни, в чем вопрос. А он мне в ответ свое коронное:
– Ладно, все нормально, давай, подумай насчет бильярда. — И трубку повесил.
Вот что бы вы решили в такой ситуации? Для меня ответ был очевиден: кто-то «слил». Глебу известна вся наша с Улей комбинация, а «бильярд» означает, что попытки играть в эти игры мне просто так с рук не сойдут.
Нервничаю. Перезваниваю.
– Иваныч, какой бильярд? Скажи толком, в чем дело? Если по телефону нельзя, давай приеду, зайду к тебе.
– Игоревич, забудь, придет время, все сам узнаешь. — И опять трубку вешает.
Мир вокруг меня окончательно потерял краски. Из борца за свободу и демократию, с гордо поднятой головой бросающего госслужбу, я на глазах превращался в интригана-неудачника, не способного сохранить в тайне свои местечковые хитрости. На «автомате» я как-то дожил этот день, не переставая мучиться вопросом, как оправдаться, когда «предъявят».
Хеппи-энд оказался неожиданным и очень смешным. Прошло несколько дней, а ожидаемого мною разоблачения все не происходило. Чувство тревоги притупилось, осталось только недоумение. Наступил день торжественного прощания. В пятницу вечером, как положено, собрались с коллегами по правительству в нашей столовой отметить мою отвальную.
И вот, представьте: красиво накрытый стол, вокруг — доброжелательные лица соратников, все трогательно, на душе немного грустно. Губернатор произносит в мой адрес торжественные и весьма приятные слова. А потом откуда-то из-за шторы за спиной достает и вручает мне объемистый лакированный ящичек вроде такого кейса. Нажимаю на кнопочку изящного латунного замочка, открываю, а там… Офигительный бильярдный кий. Кий! Знаменитый мастер изготовил несколько таких по заказу правительства области для вручения в качестве ценных подарков от имени губернатора.
У меня шок. Вроде момент не располагает к смеху, а внутри все сотрясается от хохота. Нечеловеческим усилием сдерживаюсь, благодарю, выпиваю. Отдышавшись, смотрю на Глеба и снова вижу его добрую загадочную улыбку.

 * * *
С тех пор прошло три года. В бильярд играть я так и не научился, но ящичек с кием хранится у меня дома на почетном месте. Проходя мимо, смотрю на него, и на душе становится хорошо. Глеба Ивановича я регулярно встречаю в разных местах. Когда это происходит в заведениях общепита, напротив него обычно сидит человек и что-то рассказывает, преданно глядя Глебу в глаза.
Как правило, между нами происходит такой диалог:
– Привет, Иваныч!
– Здорово, Игоревич! Как дела?
– Спасибо, Иваныч, все отлично.
– Ну, ты береги себя, Игоревич!
И улыбается все той же удивительной улыбкой. А я, хоть убей, каждый раз не могу отделаться от мысли, что он все-все-все про меня знает.