Ностальгическое

При прощании со старым годом тянет на метафизическое, ностальгическое. Все же на год стареем. «Мы, оглядываясь, видим лишь руины. Взгляд, конечно, очень варварский, но верный». Не то чтобы совсем уж варварский, скорее — взгляд историка. Историки более склонны к пессимизму, к печали: то, чем они занимаются, — умерло. Его нет. История — она ведь всегда история гибели или смерти. Печаль соприродна историку. Это было, прошло, и его уже не будет. Исчезло в реке времен.

«Дача Зиновьевых, одна из первых в России построек Монферрана, осталась почти такой же, какой была. Из-за зеленых кущ деревьев в жаркий летний день приветливо глядят крыши желтого с белым деревянного помещичьего дома. Красива терраса, спускающаяся от дома к воде. Широкая лестница по бокам уставлена мраморными бюстами божеств и античных героев. Дом внутри — простой и широкий, приветливый и уютный. В саду еще сохранился покосившийся деревянный Эрмитаж с вечно заколоченными, уныло глядящими окнами. А парк— большой, бесконечный, зеленый и радостный — так же, смеючись, шумит и шепчется листвой…» Цитата из, по сути дела, путеводителя 1910 года. «Старые усадьбы» Николая Николаевича Врангеля, 1880–1915, младшего брата последнего белого генерала, Петра Николаевича Врангеля.

Кто сейчас так красиво сможет написать? Если и попытается, то получится неорганично, фальшиво прозвучит деепричастие «смеючись».

Увы... знаменитый русский историк искусства, великий знаток живописи и архитектуры, организатор первой в России выставки работ Венецианова здесь ошибся. Дачу придворного времен Николая I и Александра II, генерала от инфантерии Николая Васильевича Зиновьева (1801–1882), в 1831 году выстроили по проекту не Огюста Монферрана, но Викентия Ивановича (Савелия-Иосифа-Антония) Беретти (1781–1842), по его же проекту был выстроен, например, Университет святого Владимира в Киеве. (В Киеве есть улица имени Викентия Беретти.) Автора проекта дачи установили в 1966 году, когда вовсю шло обсуждение реставрации. Дача Николая Зиновьева была одним из немногих сохранившихся до середины 60-х годов ХХ века образцов деревянного зодчества в стиле классицизма.

Генеральская деревня

Виноват, забыл упомянуть, в каком месте располагалась дача Зиновьева, окруженная парком со смеющейся листвой. Бывшее село Богословка (Зиновьевка тож), ныне деревня Невский Парклесхоз в Невском лесопарке, на территории которого с 1991 по 1995 год совершал убийства несовершеннолетних девочек серийный убийца, старший сержант милиции Павел Шувалов. Невский лесопарк (бывший парк Зиновьева) стал первым в СССР лесопарком, соответствующее постановление было принято в 1932 году.

Я там бывал. Ступал по остаткам каменных ступеней, ведущих к бывшему дому придворного генерала двух царей. Мне вообще «по сердцу кроткая тишь увяданья, пустые селенья, руины в плюще». Не знаю, пришелся бы по душе пышный парк генерала: по пологому склону Черной речки, впадающей в Неву, шла широкая каменная лестница (по заросшим травой ступеням ее я и шагал), вдоль нее — мраморные бюсты римских императоров, каменные вазы и каменные же корзины с цветами. Над Черной речкой — каменная терраса, под террасой — грот, арка грота облицована темным известняком. Далее — двухэтажный барский дом, фасадом к Неве, павильоны «Эрмитаж» (сожгли в 1918), «Голландский домик» (время гибели не установлено), «Березовый домик» из сосновых бревен, обшитых берестой. Через Черную речку был переброшен арочный мост, прозванный Безносым мостом. Зиновьев распорядился, чтобы вдоль моста были установлены римские бюсты с отшибленными (временем или варварами) носами. Ну, захотелось ему так, чтобы сильнее веяло римской древностью. Сейчас вместо моста — дамба без безносых бюстов.

После революции 1917-го усадьба была национализирована, в огромном барском доме — совхозное общежитие, в несожженном «Березовом домике» (из сосновых бревен, обшитых берестой) — коммунальная квартира. Во время войны в бывшем барском доме, бывшем совхозном общежитии — госпиталь, который сильно пострадал от обстрелов. «Березовый домик» снарядами был просто снесен под ноль.

В 1960 году разрушающийся, пустой дом генерала от инфантерии Николая Васильевича Зиновьева был внесен в список объектов государственного значения. Стали готовить реставрацию, тщательно изучать историю классицистического деревянного здания, тогда и выяснили ошибку Николая Николаевича Врангеля: архитектор уникального здания — не француз Монферран, а итальянец Беретти.

Покуда готовили реставрацию, изучали историю — дома не стало. Сгнил ли? Растащили на бревна ли? Бог (или черт) его знает... Вместо образца деревянного зодчества в стиле классицизма — пустота, та самая, о которой хорошо написал один поэт: «верещит кромешная пустота, будто в ″Брате″ пустой трамвай». «Река времен...», о которой писал коснеющей рукой умирающий великий поэт русского классицизма Державин, унесла произведение Савелия Викентьевича Беретти.

Здесь интересно вот что: последнее стихотворение Гавриила Романовича Державина (поэта, губернатора и первого в России министра юстиции), как и все знаковые произведения русской литературы («Евгений Онегин», «Братья Карамазовы», «Жизнь Клима Самгина», «Государство и революция», «Красное колесо») не окончено. После мрачного «А если что и остается при звуках лиры и трубы, то вечности жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы» Державин грифелем на черно-восковой доске нацарапал еще две строчки и умер. Однако эти строчки, еле-еле прокарябанные, так никто разобрать и не смог. И не известно, чем хотел утешить гипотетических читателей умирающий поэт, какой хотел приделать финал к последнему своему стихотворению.

Каприз международного значения

Как же я забыл! В 1990 году усадьба Богословка (Зиновьевка и Невский Парклесхоз тож) внесена под номером 540-022 в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Люблю черный юмор. Представьте себе склон Черной речки (впадающей в Неву) и в этом склоне каменные, выщербленные временем, почти исчезающие в траве ступени. И более ничего. Объект всемирного наследия № 540-022 ЮНЕСКО. Венедикт Ерофеев писал в сходном случае: «В этом есть и каприз, и пафос».

Впрочем, видимо, необходимость хоть что-то сохранять на территории усадьбы Богословка привела к тому, что в 2008 году здесь отгрохали впечатляющий «новодел»: церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, точная копия деревянной Покровской церкви 1708 года постройки, до 1963 года стоявшей в селе Анхимово Вытегорского района Вологодской области. Проект восстановления этого архитектурного чудовища был разработан Александром Викторовичем Ополовниковым (1911–1978) в 1963 году, когда храма уже не было, по обмерам, сделанным в 1956 году, пока храм еще стоял.

Я назвал эту постройку архитектурным чудовищем, но в этом определении нет ничего оскорбительного. В конце концов, изумительный памятник Александру Третьему работы Паоло Трубецкого тоже чудовищен, что не мешает (а только помогает) ему быть абсолютным шедевром. Деревянным зданиям не идет быть огромными. Деревянный небоскреб (если бы он был возможным) пугал бы, вызывал оторопь. Покровский храм — огромен. Он словно бы претендует на то, чтобы вступить в соревнование с каменным храмом. 1708 год — время империи. Неведомые зодчие, работавшие в селе Анхимово Вытегорского погоста, почувствовали это — и выдали на-гора: многокупольный, широченный, высоченный собор из дерева. Это вызывает уважение к мастерам, но дергает глаз от их постройки. Множество куполов, облепивших церковь, лезущих вверх, производит впечатление чего-то… болезненного, неестественного и нелепого, однако… грандиозного. Чем более нелепого, тем более грандиозного.

Сохранившиеся каменные ступени по склону Черной речки как-то более естественны, едва ли не уютны. Они — настоящие. Самое время высказать наглое предположение: кажется, я знаю, чем хотел закончить умирающий Державин свое последнее стихотворение, еле-еле процарапанное грифелем на черно-восковой доске. Исчезнет то, что гремело лирами и трубами, а какая-нибудь нежная печальная скрипочка останется… Останутся не аршинные буквы плакатов, а каракули, еле процарапанные на черно-восковой доске.

Мне кажется, именно это и дописал первый министр юстиции Российской империи, Гавриил Романович Державин.