Домашний круг
-
Мороженое из селедки к вискиРаз окно в Европу прикрыли, продолжим кулинарные путешествия. Рыбу любите? Тогда отправляемся в Норвегию. Уж там-то ее точно умеют готовить.
-
Нарциссово настроениеЧахлые поздневесенние ленинградские/петербургские нарциссы на городской клумбе в городском сквере. Странно, что самовлюбленный эгоцентричный красавец превратился в этот скромный слабый цветок. А может, это и была его душа, слабая, перепуганная?
-
Улица ТоркеллинкатуКакой наш земной шарик стал маленький. Как мы стали ощутимо ближе, теснее друг к другу. В седой древности где-то там, далеко-далеко, были франки, а здесь были чудь, меря, славяне, и какая тут близость? А сейчас судьбы людей из России, Финляндии, Франции перепутываются фантастически. Поэтому сейчас делается понятнее тяжесть завета: «Любите ближних». Дальних любить легко. Они — далеко. Проблем с ними нет. А вот с ближними…
-
Дом с глазамиЗнавший русский язык, как никто; умевший пользоваться и словом, и сюжетом (недаром он предпочитал «всем историям о человеке, потерявшем свою тень, одну-единственную повесть о всаднике без головы»), Николай Семенович Лесков слышал, что Систербек по-русски звучит лучше, таинственнее, звонче, чем Сестрорецк. Потому-то в его квазипростонародном сказе про Левшу Сестрорецк зовется Систербеком. Так и будет: Систербек.
-
Грибы и цветы«Тяжелые, как грибы, цветы. Прекрасные, как цветы, грибы». Это поздним летом и ранней осенью. Весной грибы, как и цветы, легки и хрупки. Прекрасны, но не так, как цветы. Скромное великолепие подснежников и примул совсем иное, чем сюрреалистическая, фантастическая красота похожих на грецкие орехи сморчков и похожих на узорные минареты, стройных строчков. Не поверите: вчера в лесу на сугреве, на полянке набрал сморчков и строчков. Жена выбросила. Поганки, говорит. Однако выползают. Лето идет. Все-таки идет.
-
Обед на берегу Балтийского моряВместо открытого окна в Европу у нас образовалась форточка. Но ведь всегда можно отправиться в путешествие, не выходя из дома. В гастрономическое. Достаточно приготовить что-нибудь из той национальной кухни, которая сегодня по душе. Попробуем?
-
Книга и местоТрижды перечитывал эту книгу. Не потому, что понравилась, скорее наоборот — потому, что слишком не понравилась. Нет, не плохо написана. Прошла проверку временем. Написана гениально. Перечитывал ее для того, чтобы понять (или почувствовать), за что эту книгу так любят. Не понял и не почувствовал. Зато столкнулся с очень интересным феноменом: и в третий раз ее перечитав, я ничегошеньки из нее не запомнил. Как метлой вымело все, что прочел.
-
И на закуску, и на десертУдивительный это продукт. Из него можно приготовить сотни блюд — и каждый раз получать особый вкус. А мы зачастую даже не пытаемся найти какой-нибудь новый рецепт с ним. Или вовсе спорим, нужен ли он вообще в нашем меню. Узнали? Все очень просто — куриное яйцо.
-
Что делатьМне повезло — я был пусть и шапочно, но знаком с одним из умнейших людей России, с Михаилом Гефтером. Как-то он сказал: «Вопрос Чернышевского “Что делать?” сейчас звучит с растерянной интонацией: “Ну, что поделаешь?”» А и в самом деле, что делать в эти полные тепла и солнца ранневесенние дни? Василий Розанов ответил так: «Варенье варить…» Как ни странно, ему вторит самый талантливый журналист современной России: «Если вы не можете ничего сделать, не терзайте себя новостями. Успокойтесь. Варенье варите. Книжки читайте». Последуем совету. Почитаем.
-
Паннекокены, раггмунки и окономияки к МасленицеМасленица в этом году захватила два месяца (28 февраля — 6 марта). Главное ее блюдо — блины — едят с удовольствием, пожалуй, все. И не только в праздник, и не только в России. Блины издревле готовят во всем мире по десяткам разнообразных рецептов. Так что у нас есть повод устроить небольшое гастрономическое путешествие.
-
Больная веснаКосит будто косой. В Публичке, где ваш покорный слуга служит, половина отдела на больничном. Один мой шапочный (богатый) знакомый уехал на свою дачу, на остров в Ладожском озере, и забился там, пережидая. На северном острове под шорох таянья снега, льда и голых ветвей сада, леса должно быть хорошо. А мы? Что делать нам? Читать... Благо есть что.
-
ЭнсоПочему меня так влечет русская Финляндия? Когдатошняя русская Финляндия? «Невольно к этим грустным берегам...» — ну и так далее? Как нечто бывшее, исчезнувшее, но оставшееся, по крайней мере, в памяти? В сохранившихся домах, а то и в памятниках? В печатных источниках? Или как нечто несостоявшееся, могшее стать, но не ставшее? Это, пожалуй, вернее.
