Легкое дыхание

Есть странное очарование в сбитом, скачущем шрифте старых штабных пишмашинок.

«Огнем батареи Гв.Ст.л-та Синочкина… разрушено: ДЗОТ – 3, землянок – 5, пуль-точек – 1; подавлено арт.батарей – 4, мин.батарей – 2…» Это из наградного листа к ордену Отечественной войны I степени. Ленинградский фронт.

А вот еще: «22 июня 1944 года… подавлена батарея пр-ка, обеспечено форсирование Вуокси нашей разведгруппой в р-не Кивиниеми…» Тоже Отечественной войны, II степени. А Кивиниеми – это Лосево. Отец, кстати, больше всего ценил «солдатскую» медаль «За отвагу».

А вот и дед: «Полковник тов. Синочкин с августа 1941 г. до июля 1943 г. …непрерывно участвовал в боях за оборону Ленинграда. Работая Начальником штаба танковой бригады... умело руководил боевыми действиями и проявлял личную храбрость в бою». Тоже Отечественной войны, I степени.

Они воевали рядом, а встретились только в 1945-м, под Прагой. Веллер отдыхает. 

Про «форсирование Вуокси» я узнал недавно – наградные листы выложили из архива на сайт. Папы давно нет, но мы теперь встречаемся каждый год – на Вуоксе. Которую он форсировал, чтобы я, значит, мог здесь ловить рыбку и понемногу ладить домик у Колокольцевского залива. Залив назван в честь деревни (ее прежнее имя – Пуустинлахти)

А деревня, если не путаю, переименована в честь сержанта Колокольцева, которому повезло меньше, чем нам с отцом.

Гордость?

Это их жизнь, их подвиг, их ордена. Папа о войне рассказывал с удовольствием, но все какие-то байки. Как он едва не улетел на снаряде «катюши», зацепившись ремнем за стабилизатор. Или как набрал полную задницу заноз, кубарем скатываясь вниз по желобу, когда немцы засекли его НП на лесопилке… Вряд ли его война (остались записки) пригодится для единого учебника истории.

Кстати, особистов и политруков он не любил – сдержанно, но отчетливо; мне это, похоже, с генами перепало.

Как, говорят, и легкое отношение к жизни – чтобы не вполне всерьез, чтобы без пафоса.

Но я, собственно, не о том затеял эту колонку. С какого-то момента начинаешь задумываться: а что после тебя от тебя останется? Не в смысле останков – а чтобы некий условный потомок прочитал и задумался: эвона как!

Мерзкой петербургской зимой эти мысли особенно навязчивы.

Пара песенок на стихи друзей? Два-три десятка выпускников, которым что-то да перепало? (Был и такой эпизод в моей биографии – я преподавал литературу.) Надеяться можно, хотя гарантировать – вряд ли.

Или тысячи текстов про недвижимость, распиханных по пыльным бумажным архивам и глухим закоулкам Интернета?

Да вряд ли. Текучка, пусть и приличного качества.

Мне почему-то кажется важным, чтобы осталась интонация. Не могу сказать точнее, но интонация важнее фактуры.

Может, пора работать для вечности, ваять, так сказать, нетленку?

Нет, вот уже наверняка: как возьмешься за нетленку – такая лажа выходит, хоть святых выноси. Как тот достопамятный мэтр советской поэзии, вышедший поутру в столовую Дома творчества: «Всю ночь писал сонет о любви. Закрыл тему!»

Был у меня приятель – поэт, бродяга и алкоголик Игорь Савво, по прозвищу Савушка. На какой-то коммунальной кухне в период полусухого закона он учил меня правильно пить одеколон. Главное, говорит, – не концентрироваться, не придавать этому особого значения. Иначе непременно стошнит. А вот так, как бы гуляя между столом и шкафом, в процессе беседы о Серебряном веке, невзначай прихватить чашку с пахучей жидкостью. Не пить сразу! – еще пройтись, увлеченно беседуя. И вдруг – хлоп! И сразу сахару, чтобы мерзкий вкус отбить.

Есть полезное в этом рецепте, не применительно к «Шипру», а нечто важное о жизни в целом.

Но ведь и Савушки уже несколько лет как нет. А мы с друзьями издали его книжку – 500 экз. По сравнению с предыдущими четырьмя закладками под копирку – сумасшедший рост тиража. И в том же Интернете нет-нет да и попадаются сканы пожелтевших страничек с его стихами. То косые, почти печатные буквы, то скачущие строчки машинописи.

 

«Я счастлив нашим братством кочевым,

Всей таборной, шальной, бесповоротной,

Летящей жизнью, вкусом кочевым

Её вина, стихов по подворотням. –

 

И на тысячелетья жизнь жива,

Не перебита бедная посуда,

Оплакивают, празднуют слова

Зелёной жизни маленькое чудо...»

 

Удачи вам!

Дмитрий Синочкин

Архив номеров
Главный редактор
Синочкин Дмитрий

декабрь 2014

Спорт: адреналин