Последние десятилетия лет мы живем в цифровом мире. Тридцать лет назад у одного человека из тридцати была видеокамера. Сорок лет назад один человек из ста мог сделать фильм. Сейчас – каждый второй. Притом все делается онлайн, в виртуальном мире. А нужен ли физический мир теперь? Конечно, нужен. Хотя запросы сильно изменились. Я был во Франкфурте, и меня спросили: «Мы будем заказывать для вас отель, скажите, что там обязательно должно быть?». Я подумал о дизайне, вспомнил, как работал над интерьерами нескольких отелей. И ответил: «Там должен быть Wi-Fi». Дизайн – на втором месте, хотя пространство должно отвечать моим представлениям о прекрасном, а поверхности – быть приятными на ощупь.

Это прекрасный мир, но это начало процесса. Меняются привычки людей, стираются барьеры и границы. Физический (предметный) мир должен догонять, сливаться с цифровым. Все, что мы делаем в предметном мире, должно быть синхронизировано с цифровым. Настало время дизайна, он приходит к нам, окружает, меняет нас. Все, что нас окружает, кто-то придумал и спроектировал. Все вещи, которыми мы пользуемся ежедневно, – предметы дизайна. Они воздействуют на нас психологически, физиологически, помогают нам передвигаться в мире. Двадцать пять лет назад я открыл для себя демократичный дизайн и с тех пор говорю на его языке. Я всегда хотел делать вещи, которые производятся большими тиражами. Мне нравится смотреть, как машины штампуют вещи. Мир вещей может вдохновлять, радовать, дарить эмоции. И я горжусь, что включен в это. Дизайн - могучая вещь, влияющая на все проявления нашей жизни. Например, возьмем пластиковую бутылку для воды. Она изменила наши привычки. В 1950-е годы многие ли пили воду на улице? А сейчас это происходит везде.

Доминанты и перспективы

Западная Европа доминировала в архитектуре и дизайне на протяжении многих столетий. Если говорить о мегаполисах, то первое, что приходит людям на ум - это Париж и Лондон. Но в последние годы я все больше работаю в Восточной Европе и России, где есть активное желание «делать вещи». В своем старании догнать Западную Европу восточноевропейцы и русские часто ее перегоняли. Люди, живущие в удобном мире, становятся немного ленивыми – это нормально. В странах, переживших диктатуры, доминирует желание привить на местную почву все западное. Не всегда это хорошо, поскольку во многих случаях сопряжено с потерей идентичности, своих брендов, а также традиций. Так не должно происходить. Возьмем маленькую Швецию, которая всегда была очень свободной страной. В их ментальности, почти в генах заложено желание быть предприимчивыми. Они – часть мира. Они создали H&M, Absolut, IKEA, Volvo, хотя их всего девять миллионов. Невероятно, насколько успешно они смогли обратить на себя внимание всего мира. А теперь посмотрим на Россию – более 100 млн человек, и что они производят? Нет ни одного известного русского бренда. Это означает, что необходимо немедленно использовать эту ситуацию, черпая вдохновение в хороших примерах.

О себе и о старых вещах

У меня нет своих корней, хоть я наполовину и египтянин. Точнее, на четверть египтянин, на четверть ирландец, на четверть алжирец и на четверть англичанин. Я рос в Италии, Канаде и США. То есть я не чувствую, что где-то держусь корнями. Самая старая вещь, которая есть в моей жизни, это стереосистема шведской фирмы Bang & Olufsen, купленная мной в 1976 году. Я стараюсь не жить с вещами, которым больше пяти лет. Видите ли, я сторонник философии, которая называется «складывать, вычитая». Если я что-то приношу в дом, я должен от чего-то подобного избавиться. Так я живу последние восемь лет. Так что если я покупаю пару носков - я выбрасываю пару носков. И если я покупаю кресло - я выбрасываю кресло. У меня есть одна кредитная карточка. Я все делаю в цифровом формате. У меня нет дисков. У меня нет книг. В жизни нет ничего постоянного, и мне наплевать на материальные вещи. Есть только две вещи, которые я ценю в жизни, - искусство и человек. Но к искусству надо относиться, как к искусству. Можно сходить в музей и посмотреть. Мы живем в доме, в интерьерах. А я убежден, что в XXI веке нас должны окружать современные нам вещи и материалы. Я ненавижу слово «классика». Я хочу, чтобы оно исчезло навсегда.

И я хочу, чтобы исчезли границы, не было рас. Один человек очень хотел, чтобы я сделал ему в Москве квартиру - хороший, современный интерьер. Но когда он узнал мое имя, он сказал: «Нет, извините, мы не работаем с азиатами».

Я верю в новые материалы и новые технологии. Проектирование предметов обихода – это способ обозначить время. Мы изучаем историю только через материальную культуру – потому и существует археология. Вещи – памятники эпохи. По тем предметам, которые мы создаем, потомки будут судить о нашей эпохе, о религии, о природе, о технике, о людях. Поэтому наши проекты должны быть современны. Дизайн – очень могущественный инструмент, чтобы творить историю. Мне кажется, что искусственное в последнее время становится естественным - то есть нам не следует больше разделять искусственные материалы и природные. Как не следует и отделять технологическое от человеческого. В пятидесятые годы французский философ Ролан Барт написал книгу, в которой говорил о том, что нам давно пора перестать считать дерево - теплым, лед - холодным. Что нам нужно избавиться от стереотипов. Когда я впервые в жизни занимался дизайном ресторана, я все сделал только из дерева. Но выглядит этот ресторан так, как будто он из XXII века. В дизайне есть один очень важный момент: объект надо рассматривать абстрактно, чтобы у людей была свобода интерпретации. Я считаю, что как человеческие существа мы можем сопереживать любой вещи, если она имеет аморфную, мягкую форму. То есть в жизни надо стремиться к редукции. Не следует иметь слишком много, но то, что имеешь, должно быть физически и интеллектуально вам приятно.

Чувственный минимализм - это не философия и не дидактика. Вообще минимализм - это стиль, создающий представление об идеальной форме. Например, об идеальном прямоугольнике или идеальном шаре. Идея чувственности имеет отношение в данном случае к редукции органической формы, естественной для человека и приятной ему. И такую форму может иметь любой предмет. Мое любимое высказывание: «Не специализируйся». Нужно продолжать развиваться. И не стоять на месте, и не бросать начатое. Даже сейчас, в моем нынешнем возрасте, с моим опытом у меня случаются разочарования. Работа над проектом может пойти не так, как задумано, может возникнуть конфликт с заказчиком. Все это неважно по большому счету. Лучший способ творить – оставаться живым на 100%: смотреть на мир без предрассудков и стереотипов, без ложных ожиданий, непредвзято, без страха быть непонятым. Во мне идей бурлит больше, чем мои промышленные заказчики могли бы когда-либо выпустить в продажу. Я привык впитывать в себя все, что вижу, а затем часами рисовать эскизы и развивать идеи. Я полон информации, задумок, мыслей, теорий; мой мозг будто подключен к конкретному моменту времени и миру, мне современному. Это бесконечный процесс обмена информацией и подпитки ею.

Я верю в дорогое образование, в широкий кругозор и многоуровневое восприятие окружающей среды. Мне близка идея Silver Factory Уорхолла, где он одновременно занимался сразу несколькими прикладными областями искусства. Он не зацикливался на том, что он иллюстратор – не будучи режиссером, он хотел снять фильм и снимал его. Глядя на Уорхолла, я пообещал себе, что буду всеми возможными способами преображать урбанистический и культурный ландшафт вокруг меня. Я хочу изменить мир, так как он слишком неудобный для современного человека.

К сведению

Kарим Рашид родился в 1960 году в Каире, рос в Англии и Канаде. В семье было трое детей, художественный вкус Кариму привил отец — художник и театральный декоратор, который любил брать сына на этюды. Промышленному дизайну Рашид обучался в Университете Карлтон (Carleton University) в Оттаве (Канада). Продолжил учебу в Неаполе, а затем на год переехал в Милан, где стажировался в студии Родольфо Бонетто ( Rodolfo Bonetto Studio). Он запустил в производство около 3000 разработок, включая проекты дизайна мебели, посуды, модных аксессуаров, упаковки, фурнитуры, осветительных приборов, а также интерьеры, инсталляции и архитектурные проекты. Его работы получили более трехсот международных премий в области дизайна и архитектуры.