1630
0
Елисеев Никита

Клин клином

«Депрессия – это отсутствие связи. За окнами поезда – снега, как грязи, и грязи, как снега зимой. В соседнем купе – отходняк у буржуев, из радиоточки хрипит Расторгуев, что скоро вернется домой». Лучшее средство от депрессии - почитать про нее талантливую книжку. Клин вышибить клином.

От отчаянья к надежде

Дмитрий Быков издал новый сборник стихов под старым названием «Блаженство». Он на редкость четко располагает полюса своей поэзии. Маркирует поэтическое пространство первым и последним стихотворениями. Первое - довольно раннее и довольно известное: «Жизнь выше литературы, хотя и скучнее стократ, все наши фиоритуры не стоят наших затрат». Манифест. Собственно, любой настоящий поэт каждое свое стихотворение пишет, как последнее свое высказывание, после которого ему нечего будет сказать. Поэтому у них и получаются интересные сборники.

Стало быть, начинает Быков с этого парадоксального (как и все в его творчестве) манифеста, а завершает недавним стихотворением, мрачным, отчаянным, одним из самых своих сильных: «Неужели, когда уже отняты суть и честь и осталась лишь дребезжащая, словно жесть, сухая, как корка, стертая, как монета, вот эта жизнь, безропотна и длинна, надо будет отнять лишь такую дрянь, как она, чтобы все они перестали терпеть все это?».

Между признанием, что жизнь выше литературы, и руганью «жизнь… сухая, как корка» – пространство поэзии Быкова, втиснутое в сборник. Есть некий парадокс, в числе прочих его парадоксов: отчего мрачные его стихи не нагоняют тоску, а вселяют надежду? Дело в ритме, в четкой организации стиха, в мужественной интонации.

О чем бы ни писал Дмитрий Быков, он всегда с теми, кто проиграл или проиграет, а потом снова вступит в игру, не рассчитывая на победу. «Прогресс, говоришь? А что такое? Ты думаешь, он – движенье тысяч? Вот и нет. Это тысяче навстречу выходит один безоружный. И сразу становится понятно, что тысяча ничего не стоит, поскольку из них, вооруженных, никто против тысячи не выйдет». Оптимистичные стихи.

Каникулы джентльмена

У нас сложился свой образ Льюиса Кэрролла, Чарлза Латвиджа Доджсона, создателя трех шедевров: «Алисы в стране чудес», «Алисы в Зазеркальи» и «Охоты на Снарка». Жил долго и счастливо. Был преподавателем математики в Оксфорде, диаконом англиканской церкви, фотографом. Ездил вместе со своим другом, тоже англиканским священником, Генри Лиддоном, в Россию - договариваться с митрополитом Филаретом (Дроздовым) об унии между англиканством и православием. Не договорились.

4 июля 1862 года рассказал на лодочной прогулке выдуманную им сказку трем дочерям своего ректора Генри Лидделла - Алисе, Эдит и Лорине. Записал эту сказку и издал под псевдонимом Льюис Кэрролл. Потом написал продолжение. Потом придумал первую в мире сюрреалистическую поэму «Охота на Снарка». Сухой, закованный в броню приличий, викторианский джентльмен. Богобоязненный труженик. Консерватор. В какой-то момент он устроил себе каникулы, вырвался на свободу - умозрительную, разумеется – и взлетел над миром условностей и приличий: «Лупите вашего сынка за то, что он чихает! Он дразнит вас наверняка, нарочно раздражает. Гав. Гав. Гав».

Нина Демурова, замечательная переводчица и исследовательница Кэрролла, написала его двухтомную биографию. Листая тома, наталкиваешься на фотографии, сделанные преподобным Доджсоном. Щеголь во фраке дружески положил руку на плечо скелета. На столе перед ними – скелет мартышки и два черепа, гориллы и человека. Фотография сделана за два года до дарвинской гипотезы насчет нашего происхождения.

Нет, жизнь такого человека не может быть совсем уж неинтересна.

Доджсон аккуратно вел дневники. С 1858-го по 1862 год дневников нет. Они уничтожены. Сохранившиеся записи 1862-го поражают. Достоевский какой-то, честное слово. «Господи, дай мне силы преодолеть соблазн и грех. Аминь». Зачеркнутые годы – пик дружбы Доджсона с ректорским семейством и с Алисой Лидделл. Когда Кэрролл стал записывать первую сказку, мать Алисы категорически отказала Доджсону от дома. Все его письма к дочке она уничтожила. Кэрролл послал семейству ректора и первую свою сказку, и вторую. Он вел архив с завидной добросовестностью, в нем нет ни одного письма от Лидделлов. Ни записочки.

Думаю, Кэрроллу было очень скверно, когда его разлучили с Алисой. А «когда нам как следует плохо, мы хорошие пишем стихи» (Вера Инбер). Или гениальные сказки.

Англичанин на севере

Полковник Филипп Вудс, по гражданской профессии дизайнер, а по душевной склонности авантюрист, в северной Карелии в 1918-1919 годах создает Ирландский Карельский полк. В полку - одни карелы-сепаратисты. Воюют яростно и умело, сначала с белофиннами и немцами, потом с большевиками. Вудс вспоминает лихие карельские денечки, как свойственно, английскому авантюристу-джентльмену, с саспенсом и юмором. Подробно описывает, как ненавидели русские белогвардейцы дравшихся с ними бок о бок карелов и как карелы платили им тем же.

Спустя десятилетия мемуары Вудса обнаружил английский исследователь Ник Барон и опубликовал. И снабдил биографией автора. А в 2013 году его и Вудса книжку перевел на русский язык карельский историк Алексей Голубев. Первая часть: Вудс о Карелии в гражданской войне. Вторая – Ник Барон о Вудсе. Начнете читать - не оторветесь.

если понравилась статья - поделитесь:

ноябрь 2013

Спорт: адреналин