1570
0
Дмитрий Синочкин

Кристоф Шмидт: «Мы получили лес в аренду на 49 лет, но будем ухаживать за ним в расчете на века»

Летом 2009-го, в самый разгар кризиса, концерн Mayr Melnhof Holz запустил в Бокситогорском районе новейший лесоперерабатывающий завод. Компания вложила в проект 80 млн евро. Это не авантюра, а стратегия. Производственный цикл в лесной отрасли определяется сроком жизни дерева. Любая взрослая карельская сосна пережила несколько финансовых кризисов (включая Великую депрессию) без видимых последствий.

О рисках и выгодах этого специфического бизнеса мы беседуем с генеральным директором компании «Майер-Мелнхоф Хольц Ефимовский» Кристофом Шмидтом.

Как вы попали в Россию?

Я приехал в Россию в 1989 году. Я работал в австрийской фирме, которая решила, что тоже хочет продавать компьютеры и компьютерные сети в России. Я приехал на выставку, заключил контракт с Внешторгом, начался бизнес. Работа была интересная, но нужно было постоянно приезжать, устанавливать отношения, прямые контакты. Расходы на гостиницу, дорогие перелеты… Для небольшой компании это были серьезные затраты. Один из наших клиентов, который работал в России с коммуникационным оборудованием, предложил мне возглавить представительство в Москве. Я был молод, еще не имел семьи, зарплата была выше, чем в Австрии. Вопрос решился в один день, и я переехал в Москву.

В концерне Mayr Melnhof Holz я работаю с 2005 года. Они искали не специалиста по лесу, а специалиста по России.

Почему концерн решил развивать российское направление?

Mayr Melnhof Holz начал международную экспансию в 2003 году, построив завод в Чехии. Стратегические цели концерна – занять ведущие позиции на рынке в области глубокой обработки древесины. Основная причина – это сырьевая база. Мы вели переговоры в Польше, но там не получилось договориться о гарантированных поставках круглого леса. В России мы нашли партнеров, располагающих правами на лесные угодья – это группа ЛСР. Лес – это их вклад в бизнес.
Наша фирма выросла на лесе, семья барона уже 200 лет занимается лесозаготовкой и восстановлением лесов. У нас есть работники в третьем, четвертом поколении. Для того чтобы сохранить лесные ресурсы и через сто лет, необходимо за ними ухаживать. Сегодня собственник концерна владеет лесом, который посадил его прадедушка. И точно так же он при заготовке леса восстанавливает его для следующих поколений. Хотя срок аренды леса в России только 49 лет, мы за ним будем ухаживать в расчете на века.

Мощность Ефимовского завода в Чудцах – 650 тыс. кубометров круглого леса в год, из него получается около 350 тыс кубометров пиломатериалов. Эта продукция идет в Японию, в страны Скандинавии и ЕС, в США и страны СНГ. Для нас важна логистика, близость порта. Сегодня мы используем Петербургский порт, надеемся в дальнейшем переключиться на Усть-Лугу. На российском рынке мы планируем реализовать 15-20% продукции.

Отчего так мало?

Наша продукция будет высококачественный, но это определяет и ее относительно высокую стоимость. Заводы концерна в Австрии и Северной Европе тоже большей частью работают на экспорт – его доля около 80%.

В Росси традиционно много высоко интегрированных предприятий, которые начинают с лесозаготовки, лесопиления, сушильной и строгальной техники, а затем переходят на домостроение. В Европе эти пути разделены: есть специализированные предприятия, занимающиеся лесозаготовкой, другие ориентированы на лесопиление, и есть те, кто обрабатывают эти пиломатериалы дальше. Это намного легче: если вы хотите заниматься домостроением, зачем вам инвестировать в лес?

Мы предвидим рост спроса на клееный брус в промышленном и жилом строительстве,
поэтому мы планируем к северу от Ефимовского комбината строить цех по производству клееного бруса.

Еще одно интересное направление – это производство топливных пеллет. Последние газовые конфликты способствовали быстрому развитию этой отрасли.

- Как вы оцениваете российскую таможенную политику, которая сейчас направлена на заградительные пошлины на вывоз круглого леса?

Идея понятна – развитие производства внутри страны. К сожалению, результат этой политики тоже очевиден: стремление развивать местное производство приводит к установлению одинаковых пошлин для материалов разных уровней, в том числе и тех, которые не используются в производстве в России. Например, лиственный баланс. При сегодняшнем уровне кредитования сложно обеспечить инвестиции в целлюлозно-бумажную отрасль, где он используется…

- То есть таможенное стимулирование не работает, потому что нет кредитного ресурса?

Если учесть, что рядом с вами хорошо налаженный финский рынок с низкими таможенными пошлинами, российское лесное хозяйство может оказаться и без инвестиций, и без рынка сбыта.
Дополнительные сложности создает новый Лесной кодекс и новая процедура лесоустройства. Пока ни один из пунктов, которые были нацелены на поддержку лесного хозяйства, не выполнен.

Еще три года назад мы как арендаторы должны были заниматься восстановлением леса. Затем мы передали эти функции лесхозам, заплатили за посадку 1 млн саженцев. Что они посадили на самом деле, неизвестно, потому что контролирующий орган - тоже лесхоз.

Другая проблема – незаконные рубки. Не надо ничего изобретать! Можно использовать спутниковые съемки, но и без них каждый лесхоз знает, что есть в лесу, знает, кто и где пилит. Или до контроля не доходят руки, или кому-то это выгодно.

Но мы верим, что станет лучше. Меня спрашивают: «Как вы работаете, если вырастить лес можно за 80 лет, а срок аренды – 49 лет?» А кто сегодня в России может планировать свой бизнес в срок больше, чем на 5-6 лет? Мы можем только делать вид, что это навечно, потому что по-другому серьезно работать невозможно.

Последние два года мы вкладываем ежегодно около 1 млн евро только в строительство лесных дорог…

Мне часто говорят, что иностранцам в России легко, потому что у них дешевое финансирование из-за границы. Отчасти это правда. С другой стороны, мы жестко должны соответствовать всем правилам и регламентам, в том числе налоговым.

Вокруг нашего производства развивается много других фирм. Мы оплачиваем охранные услуги. Обслуживанием компьютерной техники тоже занимаются специальные фирмы. У нас нет своего транспорта, для входящей и исходящей логистики мы используем силы транспортных компаний.
Понятно, что есть определенные трудности, бизнес, который привык работать по-другому, не всегда удастся убедить, что это правильно. Например, фирмы, которые предоставляют транспортные услуги нашим сотрудникам, раньше работали по принципу такси - за наличный расчет, без чеков, но мы убедили их перейти на безналичную оплату…

Большую проблему создают миграционные службы. Мы крупная европейская фирма, хотим работать честно и открыто. Сейчас у нас на заводе работают 12 западных специалистов. Постоянно встает вопрос переоформления, разрешение выдается только на один год, а по плану эту должность специалист должен занимать пять лет… Каждый раз надо заново подавать документы, возникают проблемы со сроками их получения и другие сложности.

- То есть вы считаете свою «белую» легальную бухгалтерию конкурентным недостатком по сравнению с  российскими фирмами?

- Нет, я считаю это достоинством.

- Как вы устроились в Петербурге?

У меня есть квартира на Охте. Неделю я нахожусь в Ефимовском, на заводе, там у меня тоже квартира - в доме, построенном для сотрудников комбината. Выходные провожу с семьей. Жена русская, я с ней познакомился в Ханты-Мансийске, когда работал там для итальянской компании. У нас уже трое детей - 12, 10 и 8 лет. У них австрийское гражданство, они учатся в немецкой школе. Я говорю с детьми по-немецки, жена – по-русски.

Выезжаем на отдых в Австрию, катаемся на лыжах. Под Петербургом были в «Игоре» и на Северном склоне…

- Что вас привлекает в России? Возможности для самореализации?

- После России любая работа в Австрии кажется незначительной. В России вы ничем не ограничены, все зависит от ваших способностей, талантов, фантазии.

- Если бы у вас было неограниченное количество денег и возможность свободного выбора – где бы вы жили? Чем занимались?

- Это трудный вопрос… Я бы все равно работал, потому что  это интересно. Конечно, я бы больше времени уделял семье. Моя жена хочет жить на море. Я говорю ей, что мы и так живем на море, на Финском заливе. Но она, кажется, имеет в виду что-то другое… 

К сведению

Лесопильное производство на площади 24 га было построено менее чем за три года. Инвестиции в проект составили 80 млн евро. К строительству второй очереди — завода по производству клееного бруса — планируется приступить в 2010 году.

С выходом на проектную мощность «ММ-Ефимовский» станет крупнейшим деревообрабатывающим предприятием СЗФО. Основные потребители — предприятия стройиндустрии, изготавливающие каркасно-панельные дома, а также мебельная промышленность. Технология производства предполагает безотходный способ переработки сырья. Древесная кора и при необходимости стружка используются в качестве топлива для установки по выработке тепловой энергии, обеспечивающей работу сушильных камер, а зимой — и отопление производственных помещений. Щепа будет вывозиться  на Сясьский и другие ЦБК.

Сейчас на заводе в Чудцах трудится 210 человек. Штатная численность - 250—300 человек. Завод будет работать в круглосуточном режиме без выходных дней.

если понравилась статья - поделитесь:

ноябрь 2009