1587
0
Елисеев Никита

Пять имен и две истории

Имя Михаила Советского символично и правильно пришлось бывшему финскому поселку Йоханнес. 

Друг мой Леша который год уже зовет меня: «Поедем в Советский — порыбачим…» Советский расположен совсем недалеко от Выборга. Леша частенько ездит туда летом и ранней осенью, один, с друзьями или с семьей. Живет в заброшенном старом, советских еще времен пансионате. Деревянные домики, коптильня для рыбы, кухоньки в сарайчиках с газовыми плитами и привозными баллонами. Берег моря, лодки, лес, острова.

Рыбалка и острова

Пару раз и я жил в этом пансионате. Честно скажу, я не великий поклонник рыбной ловли. Нет, вытаскивать рыбу я люблю, особенно когда подволакиваешь добычу к самому борту лодки, ощущаешь рукой благородную тяжесть, видишь сквозь воду выгибающуюся и всегда большую (по законам оптики) рыбину. И просто сидеть в лодке, смотреть на поплавок, на воду, на лес, острова, корпуса завода «Выборгская целлюлоза», построенного финнами в 1927 году… Смотреть на весь этот мир окраины поселка с пятью именами — здорово. Но насаживать верткого, склизкого, жирного червяка на крючок — бр-р-р…

Кроме того, можно побродить по островам и пособирать грибы, коих там видимо-невидимо. Растут они почему-то возле разрушенных гранитных построек финских хуторов. Фундаменты стоят неколебимо. Рядом с хутором нет-нет да и наткнешься на почти исчезнувший окоп. Финны намеревались защищаться основательно. Пришел приказ эвакуироваться, они законопослушно, как это им свойственно, поднялись и ушли. Но острова заминировали.

Старожил Советского (с 1946 года) Борис Кривов рассказывает, что разминировали острова по-настоящему только в 1960-х. Он вспоминает, как сидит ранней осенью в школе, учится, и вдруг — шарах! — чуть стекла в классе не вылетели. Ясно, по грибы кто-то пошел. Мин было столько, что саперы их обезвреживали, но не вывозили. Кривов и сам плавал на острова за грибами, видел эти кучки болванок под елкой, под березкой. Разумеется, в ту пору, когда я бродил в тех местах, их уже не осталось.

Имена

Название поселка меня заинтересовало сразу, едва лишь я вышел из поезда на песчаную полуплатформу. Дело было в 1985-м, что ли, году, и странно было в советской стране прочесть табличку: «Советский». Все равно как в Америке увидеть название населенного пункта «Американский». Леша разъяснил ситуацию, а кое-что я и сам узнал.

Поселок, в котором несколько старых финских домов, больница, клуб, пара жилых зданий совсем уж крепостного вида, а в основном брежневские пятиэтажки, старше Петербурга. Он существует с XVII века. Тогда он назывался Ваахтола. Жили финны-хуторяне. Было у них крепкое молочное хозяйство. Коров пасли на острове Сувисаари, теперь Теплом. Остров отделен от материка таким узким проливчиком, что коровы запросто переплывали его. Пастухи и доярки перебирались на лодках. В селе Ваахтола был лютеранский приход Иоанна Крестителя, по-фински — Йоханнеса. Когда в 1925 году финны построили железнодорожную ветку Выборг (Виипури) — Приморск (Койвисто), она шла через Ваахтолу. Станцию назвали по имени прихода — «Йоханнес», спустя два года построили крупнейший в Финляндии ЦБК. Поселок заселялся новыми людьми и стал именоваться, как и станция, Йоханнес. В 1940-м в Йоханнес вошли советские войска. Тогда было не до переименований. Новое имя поселку стали подыскивать после 1944 года, после второго захвата Карельского перешейка. Сначала просто перевели «Йоханнес». Получился «Ивановский». Потом решили назвать в честь погибшего на Карельском перешейке Героя Советского Союза Карпова — Карповский. Тоже по какой-то причине не подошло. Тогда выбрали другого Героя Советского Союза с фамилией Советский.

Когда и где родился Советский, никто не знает. В 1922 году в московский детдом привели беспризорника. Ни имени, ни фамилии, ни кто его родители мальчик не знал, но на вопрос, сколько ему лет, ответил четко: «Пять». Директор детдома произвел несложную арифметическую операцию: «Ага, значит, ты родился в год рождения нашего советского государства, значит, будешь Советский. Имя — Михаил. Отчество — Александрович». Михаил Александрович Советский стал летчиком. Начал воевать в Финскую. В самом начале Великой Отечественной, 14 июля 1941-го, потопил подлодку, 7 августа сбил немецкий истребитель. Воевал до 1944 года. Погиб нелепо. Над своим аэродромом у его самолета отказали двигатели. Рухнул в лес. Останки похоронили на Смоленском кладбище в Ленинграде.

Почему имя Михаила Советского символично и правильно пришлось бывшему финскому поселку Йоханнес? Вот смотрите: был поселок с XVII века со своей историей, и его не стало. Кое-какие обломки, остатки торчат, но это уже другой поселок, другая история. Сравните: в какой семье родился мальчик? Неизвестно. Что с ней стало? Неизвестно. Но она была, и какие-то остатки ее, обломки торчали неопознанными даже для самого мальчика в его другой жизни, в его привычках, душе, поступках и подвигах, хотя Михаил Александрович Советский был отсечен от своего прошлого, как был отсечен от своего прошлого поселок Ваахтола-Йоханнес-Ивановский-Карповский-Советский.

Неоготика

С другом Лешей мы как-то отправились на рыночек в Советском, закупить для наших семейств овощей и прочего. Миновали кладбище, покружили среди пятиэтажек и вырулили на странное место. Огромный прямоугольник, обведенный чуть приподнятым над землей каменным бордюром. Едва заметный след. Здесь что-то было, а сейчас росли березы и трава. Я спросил у Леши: «Что это?» «Фундамент кирхи, — объяснил тот. — Кирху разбомбили, а остатки стен растащили на кирпичи, когда восстанавливали завод». Я поразился: «Это целый готический собор, а не кирха… Фундамент размером с площадь». Угадал. В 1888 году на месте старой, пришедшей в ветхость кирхи архитектор Вальдемар Вилениус построил новую, в стиле неоготики. Факт удивительный. В медвежьем углу Финляндии, где и железной дороги еще нет, один из ведущих финских архитекторов строит огромный неоготический собор.

Еще удивительнее другой факт. Алтарь в этом соборе расписала модная финская художница, жена уже тогда ходившего в классиках финской литературы Юхана Ахо, — Венни Солдан-Бруфельдт. Удивителен этот факт по двум причинам. Во-первых, в лютеранских храмах не приняты живописные изображения. В них протестанты видят реликт язычества и нарушение заповеди «Не сотвори себе кумира». Это не значит, что они принципиально отказываются от картин в храме. Но картины в соборе не для того, чтобы прихожане не забывали Бога — Христа, а для того, чтобы помнили о человеке — Иисусе. То есть пастор Ваахтолы пошел на известное нарушение традиции своей церкви.

Во-вторых, никогда не расстававшаяся с вечно дымящейся сигаретой Венни Солдан-Бруфельдт, первой среди финских женщин надевшая короткую (чуть выше колен!) юбку, а потом — брюки, основательница нескольких феминистских обществ, писала очень красивые, чрезвычайно нежные, дамски-импрессионистические пейзажи, натюрморты и портреты. Алтарь в Йоханнесе был ее единственной картиной с религиозным сюжетом и единственной работой в храме.

Что и как она изобразила, остается загадкой: кирха сгорела дотла. В 1990-е годы финнам разрешили установить на ее фундаменте маленький мемориал памяти погибших в советско-финских войнах уроженцев Йоханнеса, что справедливо и правильно. Финны защищали свою землю, а не порабощали другие. Завод, построенный ими в поселке Йоханнес, работает до сих пор. Сейчас это крупнейший в России производитель биотоплива, пеллита. В стенах этого завода — кирпичи неоготической кирхи…

если понравилась статья - поделитесь:

октябрь 2013