Трагедия

Саша Филиппенко, «Красный Крест». Белорусский писатель, пишущий по-русски, живущий в Минске. Автор одного из лучших романов про современную русскую жизнь «Травля». «Красный Крест» — роман о недавней истории, врезающейся в современность. Очень страшный. Неизбывно трагичный. По-хорошему сентиментальный. Все герои — живые. Всех жалко до слез — буквально. Еще и потому жалко, что помочь-то нечем. Даже если бы ты не читал этот роман, а вот... жил бы рядом с этими людьми, чем бы ты им помог? Ничем. Главных героев — два. Современный молодой парень со своей бедой (по профессии — футбольный судья) и его соседка, старая женщина, бывшая сотрудница НКИД (Народного комиссариата иностранных дел), бывшая зэчка, со своими бедами. Их отношения начинаются со ссоры, завершаются дружбой и доверительными беседами. Красный Крест — это, с одной стороны, красные кресты, которые старая одинокая женщина чертит на дверях квартир, чтобы не забыть дорогу домой (Альцгеймер — не шутка). С другой — Международный Красный Крест, который бомбардировал (буквально) НКИД просьбами об обмене пленных в финских, румынских, немецких лагерях. Просьбами и списками. На просьбы НКИД не отвечал, списки пересылал в НКВД. Главная героиня после всех своих бед в первые годы после перестройки смогла побывать в Швейцарии. Добралась до офиса Международного Красного Креста, поинтересовалась у работников: «Зачем вы это делали? Если в ответ — молчание? Тишина?» Ей объяснили: «Надеялись. Девять запросов придет, а на десятый все же ответите». Главная героиня вздыхает: «Плохо же они нас знали...» Все. Больше спойлерить не буду. Саша Филипенко мастерски владеет сюжетом. Причем история (две истории), что он умело излагает, рисуется сухо, деловито, лапидарно. Без словесных виньеток. Так и надо излагать современные трагедии, «в которых гибнет не герой, а хор» (Иосиф Бродский).

Филипенко Саша. Красный Крест. — М., Время, 2021. — 224 с.

Кукольный театр

А эту книгу («Грифоны охраняют лиру», Александр Соболев) хорошо читать после «Красного Креста». По контрасту. Вплоть до стиля. У Филипенко — никаких красот. У Александра Соболева — сплошь речевые извивы. В самом деле красивые, в самом деле зримые, ощутимые. Вплоть до предшественников. Кто предшественник у Саши Филипенко — не знаю. Не могу определить. Сам по себе. Предшественники Александра Соболева явлены воочию. Прежде всего Набоков. И это славно. Плодотворно. Если у кого и учиться, то у Набокова. Потому что трудно писать красиво и не соскользнуть в кич, в дурновкусие. Еще труднее писать так, чтобы выдуманный тобой мир был зрим, ощутим, чтобы все твои метафоры были интересны, остроумны. Александру Соболеву это удается. Школа Набокова пошла на пользу. Затем... Льюис Кэррол. Две его сказки про Алису. (В романе об этом сказано почти прямым текстом.) Вплоть до историй, которые излагают два писателя. У Филипенко — то, что было и есть. У Соболева — то, чего не было никогда и никогда не будет. Альтернативная история. В Гражданской войне победили белые. Время действия романа — 50-е годы XX века. Главный герой романа, Никодим, ищет своего отца, гениального, исчезнувшего неведомо куда писателя Шарумкина. Масса приключений, к концу романа приобретающих и вовсе бредовый оттенок, отнюдь не пугающий. Веселый кошмар под стать приключениям кэрроловской викторианской девочки. Как раз то, что восхищало Кафку в Льюисе Кэрроле: «Как ему удалось свои кошмары изложить смешно и занимательно?» Опять же — контраст с Филипенко. В его романе жалко героиню, даже когда она чертит красные кресты на дверях соседей. В романе у Соболева не жалко героя, даже когда он лежит, зарезанный, в луже крови. Кукольный театр, мультипликация. Прелестное чтение для жаркого лета, садовой тени и шезлонга.

Соболев Александр. Грифоны охраняют лиру. — СПб., Издательство Ивана Лимбаха, 2021. — 496 с.

Поэт уюта

Ай-яй-яй, как же я не заметил-то? Махонькую книжечку («томов премногих тяжелей»): Александр Кушнер, «Осенний театр». А помянуть надо. Живой классик. Тем более жарким летом надо помянуть. Целый раздел в сборнике посвящен даче поэта в Вырице. Оредеж, лес, сад, заросший цветами. Поэт уюта. Недаром самые любимые его живописцы — малые голландцы. Недаром однажды он дал совет одному тогда еще молодому поэту: «Вот вы все про метафизику, про высокое, глубокое, туманное, а вещей у вас не видно. А ведь они-то по-настоящему поэтичны. Знаете еще почему? Потому что ХХ век показал, как они хрупки. Как вот эта чашка может хрустнуть под каблуком во время обыска, вот эти книжки — сгореть во время бомбежки. Про вещи надо писать, окружающие нас хрупкие и прекрасные вещи...» Таковое ощущение — хрупкости окружающего нас прекрасного вещного уютного мира — и делает стихи Кушнера... да, уютными, но не кукольными, не мультипликационными. Живыми. Идиллиями, подсвеченными катастрофой. Прошлой или грядущей.

Кушнер А. С. Осенний театр. — М., Время, 2020. — 96 с.