«Человек из Рио» и «Двенадцать стульев»

Долгое, словно поездка на долгих, вступление. Обожаю французскую кинокомедию «Человек из Рио» с Бельмондо в главной роли. Французский сержант (Бельмондо) поехал в Париж в увольнительную встретиться с любимой девушкой, а встретился с суперзлодеем, музейной крысой, книжным ядовитым червем в человеческом обличье. У суперзлодея один свет в окошке: богатство и власть. Ради этого он погубит друзей, бросит девушку, которую любит, только бы добраться до богатства и власти.

У противостоящего ему сержанта только человеческая порядочность, смелость, остроумие, любовь к девушке… ну, и опасение, что опоздает из увольнительной. Сержанта в поисках любимой закинуло аж в Рио из Парижа. Успел в срок. И девушку спас, и суперзлодея покарал, и из увольнительной не опоздал. Хорошая комедия. Я ее раз десять смотрел. И всякий раз меня не покидало ощущение «дежа вю». Где-то я это уже видел. В иной аранжировке.

Только во время девятого просмотра я понял, где я это видел, — то есть читал. Почти финал фильма. Суперзлодей добрался до сокровища в пещере в бразильских джунглях среди черепов и скелетов. Плевать суперзлодею на погубленных им друзей, на любимую девушку, которую вырвал из его загребущих лап веселый сержант. Вот оно — сокровище. Теперь он купит все: яхты, дворцы, власть, красавиц. Отселе он может править миром. И тут… «незапный мрак, виденье гробовое». Мощные взрывы, стены пещеры трясутся, выход из нее завален. Суперзлодей мечется по пещере и… воет, буквально воет. Следующий кадр. Через бразильские джунгли строят наисовременнейшую дорогу с применением взрывчатки. По строящейся дороге в грузовике среди дорожных рабочих мчатся счастливые сержант и его девушка. Их сокровище — любовь.

Бог ты мой! Да это же чуть измененный финал «Двенадцати стульев». Ипполит Матвеевич зарезал Остапа, добрался до стула, вскрыл обшивку, а там ничего... Воробьянинов воет, а «город двинулся в будничный свой поход»: строить дороги, дома, работать, любить, быть счастливым или несчастным — как получится. Во время десятого просмотра я досмотрел до титров (мы же обычно не смотрим титры боевиков и комедий — и зря). Соавторы сценария: А. и А. Мнушкины. Родные! Наши! Из Одессы поди. Шутки-то из одесской кузни. Из первой волны русской эмиграции, точно. Набоков описал книжную полку типичного молодого русского эмигранта первой волны в рассказе «Тяжелый дым». Все книги не запомнил, но три помню: «Сумерки» Баратынского, «Сестра моя жизнь» Пастернака и «Двенадцать стульев» Ильфа/Петрова.

Ошибка

Географически я ошибся. Север перепутал с югом. Южную веселую Одессу со строгим северным Выборгом. В Выборге у меня живет друг. Я горжусь этим знакомством. Он прекрасно пишет. Я так не умею. Сухо, лаконично, умно, эмоционально. Эмоция загнана внутрь текста. Тем она сильнее. Его статьи, книги, эссе композиционно безукоризненны. Выстроены архитектурно или музыкально. Ничего лишнего. Никаких украшательств. Никакого амикошонства с читателем. Мой друг занимается историей музыки, историей первой русской эмиграции, жизнью, судьбой и трудами белогвардейца — белоэмигранта — евразийца — марксиста — английского коммуниста — возвращенца (реэмигранта) — советского критика — колымского зэка, князя Святополк-Мирского.

Вообще, мой друг много чем занимается. В том числе историей Выборга, Выборгского замка, парка Монрепо баронов Николаи, улиц, домов, церквей, обитателей шведского, русского, финского, потом советского города. Страшно много знает. И я благодаря ему многое узнаю. Однажды он написал мне письмо (цитирую по памяти): «Дорогой Никита Львович! Известно ли Вам, что знаменитый французский кинопродюсер и сценарист Александр Мнушкин родился и первые восемь лет своей жизни провел в Выборге, — (неизвестно), — в Аптечном доме, на Торкеллинкату (ныне проспект Ленина), 6? Его отец — купец первой гильдии Александр Иосифович Мнушкин. Не могли бы Вы по своим библиографическим или синефильским, киноведческим каналам узнать: что известно о детстве Александра Мнушкина, спродюсировавшего немало кинохитов, в число коих входит, скажем, “Фанфан Тюльпан”».

Улица шведского ярла и русского революционера

Главная улица города, названная сначала в честь знаменитого шведского ярла Торкеля Кнуттсона, а потом в честь куда более знаменитого русского революционера. Вдоль парка. Буквально истыкана памятниками архитектуры. В основном северный модерн начала ХХ века. Тогда Выборг/Виипури был весьма значительным городом в Великом княжестве Финляндском. Архитекторов, работавших там, приглашали и в столицу империи. Поэтому опять дежа вю. Идешь по Торкеллин-Ленин-кату — мать честна, родная Петроградская сторона; а, нет: Выборг.

Потом многие из этих архитекторов добрались аж до Нью-Йорка. Но в те поры они ушли от модерна к строгому и аскетичному, квазифункциональному конструктивизму. Грешный человек, я больше люблю модерн. Нет, я не махану наотмашь про конструктивизм, как некогда Иосиф Бродский: дома «а-ля этот идиот Ле Корбюзье». Но — что за радость грешному, архитектурно необразованному человеку смотреть на конструктивистские здания? Коробки и коробки. Для специалистов: «Какое сочетание объемов! Каковы геометрические пропорции! Золотое сечение!» Архитектурно малограмотный (вроде меня) будет разглядывать дома модерна, веселые, мультипликационные фантазии Гауди или старающийся выглядеть грозно (средневековый замок!) скандинавский домостроительный fin de siecle. Все одно — скандинавский модерн: игровой, мультяшный. Все эти каменные совы (глаза как блюдца), рыкающие медведи, воины в латах, смешные рожи маскаронов, извивающиеся растения, башенки, балконы — шкатулка, даже гигантская игрушка, приспособленная для удобного житья-бытья людей.

Знаменитый Аптечный дом, где родился и жил первые восемь лет своей жизни Александр Мнушкин, увы, стал не таков. В начале шестидесятых дом пошел на капремонт. То было время внедрения в жизнь хрущевского постановления «О борьбе с архитектурными излишествами». Абсолютно разумного и необходимого постановления. Сталинская архитектура была обильно декорирована. Строить такие дома долго и дорого. Страна задыхалась от нехватки хоть какого жилья. Строить надо было быстро и дешево. Без архитектурных излишеств.

Но — «заставь дурака богу молиться…» и т.д.  Бороться с архитектурными излишествами — значит, бороться. В настоящем, будущем, прошлом. Начальник сказал. Если старый дом, изукрашенный… излишествами, купидонами, атлантами, кариатидами, орнаментом, идет на капремонт — круши, Гаврила, купидонов в пыль.

Вот и Аптечный дом ободрали, как липку. Стоит теперь серое здание с окнами под двухскатной крышей на проспекте Ленина, 6 (б. Торкеллинкату, 6), и наблюдателю вчуже странно, почему к стене этого ничем не примечательного дома привинчена табличка: «Памятник архитектуры»? Неужели, когда в этом доме была самая старая аптека Выборга (потому и «Аптечный...»), так строили дома? А другому наблюдателю не менее странно, почему на доме том не привинчена другая табличка — мол, здесь родился будущий продюсер «Фанфана Тюльпана».

Не знаю, как сейчас, но для моего поколения эта комедия с Жераром Филиппом, Джиной Лоллобриджидой, Ноэлем Роквером и закадровым голосом Зиновия Гердта была чем-то вроде «Кавказской пленницы». Только оттуда.

Мнушкины

Александр Иосифович Мнушкин был видный человек и в еврейской общине Выборга, и в самом Выборге: благотворитель, меценат, купец первой гильдии, русско-итальянский, русско-французский и русско-японский торговый агент. В 1916 году перебрался в Петроград. Был издателем и главным редактором крупнейшего в России торгово-промышленного справочника. В советском Ленинграде тоже не пропал. Работал в редакционно-издательском отделе Красного Флота.

Его сын пошел учиться в Петришуле. То есть на переменках сталкивался с младшеклассником Даней Ювачевым (Даниилом Хармсом). Успел захватить то время, когда завучем и учителем истории в школе была первая жена Троцкого, активная участница антисталинского подполья... Саша Мнушкин увлекся авангардным театром. Ставил авангардистские спектакли, сам в них играл. В 1925 году умудрился выбраться во Францию. Стал работать в кинематографе. Стал на ноги так прочно, что в 1928 году выцарапал из Ленинграда отца и мать в Париж. Увы… на смерть.

Во время нацистской оккупации старые Александр и Берта Мнушкины были депортированы сначала во французский концлагерь под Парижем, Дранси, потом в Освенцим. Сожжены. Александр Мнушкин и его маленькая дочь Арианна (1939 год рождения) выжили, уцелели. Именем своей дочери Мнушкин потом назовет свою кинокомпанию: «Арианна-фильм». Вместе с ней он будет писать сценарии, в том числе — «Человека из Рио». Повзрослев, Арианна Мнушкина создаст знаменитый авангардистский «Театр Солнца». Вернется в театральную, петроградскую юность отца, с которым она (должно быть, умирая от смеха) писала веселый сценарий лихой, коммерчески успешной комедии «Человек из Рио».

«Мы ленивы и нелюбопытны...»

Киноведы и синефилы России ничегошеньки не знают про выборгское детство Александра Мнушкина. В Выборге работал (а может, и сейчас продолжит работу, хотя… вряд ли) международный кинофестиваль «Окно в Европу». Как было бы эффектно открыть этот фестиваль открытием мемориальной доски на доме, где родился знаменитый французский кинопродюсер. Не открыли. Не знают. Арианна Мнушкина в годы Перестройки приезжала в СССР со своим театром. Как было бы трогательно предложить известному европейскому театральному режиссеру: «Арианна, а давайте мы вам покажем дом, где родился ваш отец, где жили ваши бабушка и дедушка?» Привезти в Выборг и показать. Не привезли. Не показали. Потому что не знали.

Тут и вспоминается печальный вздох Александра Сергеевича Пушкина: «Мы ленивы и не любопытны...» Увы...      

Фото сайта https://pastvu.com/