Вадим Пугач — поэт, в чем-то близкий  Дмитрию Быкову, в чем-то ему полярный. Юмором, иронией, бытовой, разговорной интонацией близок. Близок стремлением даже в лирических стихах рассказать какую-то историю, выстроить сюжет, а уж потом вывести читателя к лирическому откровению. Или не вывести, это уж от читателя зависит.

«Я пребывал в задумчивости тихой и с недопитой рюмкою  в руке пытался разговаривать с крольчихой на общем для обоих языке». Описание печальных, нервных поминок на кухне, где крольчиха грызет куриную кость, а пьяный гость пытается поговорить с ней, завершается чуть ли не метафизически: «И так всегда: воспринимая знаки, мы осознать иное норовим; так Ходасевич доверял макаке, а Пушкина морочил серафим. И то-то озаренье подрезает, как киллер при кинжале и плаще, когда крольчиха с костью потрясает, а смерть не замечаешь вообще».

Пугач далек от Дмитрия Быкова своей запредельной мрачностью, которую не сразу замечаешь, потому что она умело скрыта, смикширована юмором и иронией.