Дмитрий Быков - поэт. И этим все сказано. Чем бы он ни занимался (митинговой ли деятельностью, преподаванием, журналистикой, писанием романов), единственное для него — поэзия. Все остальное — материал, не более. Его поэзия обаятельна. Обаяние словами не объяснишь. «У бывших есть манера манерная дорисовывать последний штрих. Не у моих, у всех, наверное, но я ручаюсь за своих. Предлог изыскивается быстренько, каким бы хлипким ни казался. И вот начинается мини-выставка побед народного хозяйства. Вот наши дети, наши розы — ни тени злобы и вражды — читатель ждет уж рифмы “слезы”. Ты тоже ждешь, ну ладно, жди…» Почему это и смешно, и печально, почему это обаятельно? Не могу объяснить. Бродский однажды написал, чему может научиться прозаик у поэзии.

Оказалось, многому. А вот поэт у прозы (по мнению Бродского) может взять весьма немного. Случай Быкова — интересен. У прозы  и журналистики он взял умение вести  за собой читателя. Потому-то он любит  и умеет писать баллады в числе немногих поэтов из современных русских. Стихи Быкова интересно читать. Он владеет сюжетом.

Вещью, кажется, для лирической поэзии вовсе не обязательной. Ан нет. Развязки в его стихах ждешь с почти детективным напряжением. Чем он закончит стихотворение, начинающееся так: «Приговоренные к смерти, толстые, он и она, совокупляются, черти, после бутылки вина»? А вот чем: «Как я порою люблю человечество! Страшно сказать. Не за казачество, не за купечество, а за какое-то, — лядь, молодечество, шлеп твою мать!»