– Вы ведь из числа ветеранов?

– Да, в конце марта нам как раз исполнилось 20 лет. Прошли через три кризиса: первый — когда Гайдар отпустил цены в начале 1990-х, потом дефолт 1998-го и, наконец, тот, который мы переживаем сейчас. Быть может, уже пережили.

– Какие изменения произошли за два десятка лет?

– Изменилось многое, как на рынке, так и в головах. Когда мы начинали свою деятельность, строительные услуги вообще не были представлены на коттеджном рынке. Господствовало самообслуживание: люди сами покупали материалы, сами нанимали бригаду…

Уже были, впрочем, архитектурные мастерские, например «А-Лен», «Арт-Ателье». Они проектировали, а мы строили. Те первые заказчики делали правильный выбор, они приглашали пусть небольшую, но все-таки профессиональную строительную фирму. В начале 90-х к нам приходили люди, которые заработали деньги на строительство собственного дома еще в советское время, и с теми еще представлениями о собственном доме. Первые дома, построенные нами, были небольшими — 150–200 кв.м, из бруса естественной влажности, с последующей облицовкой кирпичом и даже штукатуркой. Конечно, эти технологии были далеки от совершенства. Сейчас мы предлагаем клиентам дома высокой степени заводской готовности из клееного профилированного бруса, а также каменные дома из сверхэффективного поризованного кирпича.

Но даже продвинутые заказчики 20 лет назад нанимали нас только на часть работ: у кого-то был фундамент — мы строили стены и кровлю, или мы выполняли общестроительные работы, а заказчик сам занимался внутренней отделкой. Как правило, клиенты своими силами делали инженерию и благоустраивали участок — сейчас заказчик хочет получить услугу в комплексе, чтобы одна компания отвечала за все.

Это дает нам возможность правильно организовать работу на объекте, правильно использовать все наработки и связи с субподрядными организациями, созданные за эти годы.

– Но может ли фирма быть во всех областях одинаково компетентной? И в ландшафтном дизайне, и в инженерных сетях…

– Наша компания выполняет собственными силами весь комплекс работ от монтажа фундамента до чистовой отделки, включая проектные работы и согласования. А что касается инженерных сетей и ландшафта, то эти и ряд других специальных работ выполняют наши партнеры. Мы же обеспечиваем фронт работ, координируем их действия, осуществляем общий надзор. Выступаем в роли генерального подрядчика.

– Дом — штука долговечная, можно сказать — стационарная. А первые серьезные деньги зарабатывались быстро и зарабатывались людьми, которые умеют быстро принимать решения и вообще живут в другом ритме. Нет ли внутреннего противоречия? Как влияет бизнес человека на тип дома, который он заказывает?

– Шальные деньги есть и сейчас. Закономерность простая: если они получены без особых усилий, то их и тратят не задумываясь. Но таких не  много. Конечно, клиент, который складывал капитал по копеечке, вынет потом из генподрядчика или из продавца всю душу. Особо вдумчивые покупатели порой впадают в крайность. Бывает, мы годами согласовываем пункты договора, детали проекта. В итоге заказчик принимает далекое от совершенства решение: строит силами наемной бригады, да еще в целях «экономии» в середине зимы. К сожалению, желающие рискнуть и сэкономить встречаются и сейчас. Как правило, наши клиенты — это представители среднего, часто семейного бизнеса. В большинстве случаев собственное дело так же стабильно и долговечно, как и свой дом. Например, с некоторыми нашими клиентами мы работаем на протяжении 5–7 лет и построили по нескольку домов разного уровня.

– А чиновники есть среди ваших заказчиков? Ведь состоятельная группа…

– Чиновников очень мало.

– Как изменился подход к пространству, к планировкам?

– Сейчас люди гораздо более рациональны, склонны к тщательному просчету бюджета.

Дворцы 1990-х скорее воплощали мечту, чем представление о комфорте. Скандинавский рационализм — это другая крайность.

– Наши люди, которые поездили по Европе, посмотрели, пожили в разных домах — что они привезли из поездок?

– Грамотный клиент, который поездил по миру, привозит образ своего проекта. Он уже подготовлен как застройщик. Эти люди хорошо знают, какой набор помещений им нужен, какой материал и какого качества.

Некоторые подготовленные заказчики, уже на стадии проектирования включают в техническое задание такие нюансы, как, например, радоновая защита или вынос в отдельно стоящее строение всего теплового оборудования, водоочистки, автономного электроснабжения.

– За год в коттеджных поселках проходит около 4000 сделок, примерно столько же — в частной застройке. Это ведь очень ограниченный рынок. И больше он не становится… Ваши приоритеты — это все-таки больше дома для постоянного проживания или дачи?

– Сама технология, по которой мы строим (либо поризованный камень, либо кирпич, либо профилированный брус), позволяет жить в доме круглогодично. Хотя многие выбирают такой конструктив и для дачи. А как использовать построенный дом, решает клиент. На одном этапе он служит ему как дача, а, например, с выходом из бизнеса может служить как дом для постоянного проживания. В целом же каменные дома в радиусе 50-ти км используются для постоянного проживания, например дома в СНТ «Сестрорецкое», где мы построили половину поселка, а дома из клееного бруса в радиусе 100 км — как дача. Пример — наш поселок «Береговая горка», каждый день на работу не поездишь. Далековато все-таки.

– А вы постоянно живете в доме или в квартире?

– В квартире я бываю три дня, в коттедже — четыре дня в неделю. Была бы возможность, я бы всю неделю жил за городом. Дом мой находится на Правдинском озере, это в ста километрах от города, достаточно далеко для ежедневных поездок.

– Что сдерживает развитие загородной малоэтажки: не хватает инженерии, дорог или финансовых возможностей населения?

– Думаю, на первое место нужно вынести платежеспособность. Цена нашего дома в среднем начинается от 6–7 млн. Это дом из клееного, профилированного, высококачественного бруса площадью 130–150 кв.м.

Очень сложно с инженерными сетями, мы сами годами занимались согласованием технических условий, в первую очередь — все, что связано с электричеством. У многих наших клиентов даже при наличии денег уходят на это годы. Сейчас мы возводим дом под Лугой, клиент уже год занимается согласованием, отказавшись от наших услуг. Пока строим на дизель-генераторе. Хотя он сам построил трансформаторную станцию, ЛЭП, и речь идет только о том, чтобы подключиться к магистральным сетям.

«Социалка» — менее значимый фактор. Все-таки дома из клееного бруса строятся в основном для сезонного проживания, рядом с ними наличие социальной инфраструктуры не так актуально. И это в любом случае не единственное жилье.

– Сколько стоил самый дорогой проект в истории фирмы?

– Около 2 млн долларов. На участке в 60 соток — коттедж площадью около 800 кв.м с бассейном, хозяйственными постройками, котельной, плюс дом для прислуги.

– «Мера» — это преимущественно архитектурная компания фирма или все же строительная?

– Мы строительная компания. В нашей структуре есть отдел, который занимается индивидуальным проектированием. Сейчас позиционируем его как отдельную фирму — «Мера-Проект».

– В Подмосковье в загородной архитектуре есть минимум десяток имен, существуют целые авторские поселки. У нас это не востребовано?

– Около 70% домов, которые мы построили, были выполнены по индивидуальным проектам. Хотя за последнее время сдвиг идет в сторону типового жилья. Появился большой рынок типовых проектов. На начальных этапах развития рынка пропорция индивидуальное/типовое была 90 к 10, сейчас люди чаще выбирают типовой проект.

В загородном строительстве необходимо учитывать особенность участка, его уникальность: расположение сторон света, подъездов. Дом может полностью подходить клиенту: площади, планировка, этажность, набор помещений. Но как только начинаем делать генплан — что-то не подходит: или главный вход не с той стороны размещен, или гостиная выходит на северо-восток. Начинаются компромиссы, переработки.

– Верите ли вы, что поддержка государства что-либо изменит в этой области?

– Наши соседи по офисному зданию — Союз предпринимателей — постоянно проводят совещания о поддержке малого бизнеса, застройщиков. Я слабо верю в это, пока только разговоры и никакой конкретики. Но даже если какие-то проекты и получат господдержку, то, скорее, не в нашем сегменте.

– В вашем сегменте главный конкурент — финны… За период кризиса конкурентная ситуация как-то изменилась?

– Их присутствие стало более заметным. Наш клиент хочет получить тот же уровень, но с меньшим бюджетом. В поселках, где мы строим дома, мы чаще сталкиваемся с отечественными производителями, между которыми, в основном, и делает выбор заказчик.

– Как и откуда к вам приходит клиент?

– Значительное количество — через «сарафанное радио», по рекомендациям друзей и знакомых. Используем почти все виды рекламы. Кроме того, сами издаем каталог проектов, активно продвигаемся в сети Интернет.

– Как идут дела в «Береговой горке»?

– На сегодня продано порядка 25% участков. Мы видим себя не временщиками на этом рынке, будем и дальше строить дома. Есть желание начинать и новые проекты.

Беседовал Дмитрий Синочкин

к сведению

Евгений Скачков закончил Архитектурно-строительный техникум. Затем — Технологический институт, по второму образованию — инженер-теплоэнергетик. Работал преподавателем.
В начале кооперативного движения подрабатывал сметчиком. Сделал несколько подрядов и, в конце концов, принял решение создать свою фирму.

Дочь учится в Академии художеств, сын закончил СПб ГАСУ и работает в фирме «Мера» конструктором.