Это сладкое слово — аренда!

Потому что не свое. Это в тухлой Европе «собственник», «собственность» — понятия солидные, консервативные, тяжеловесные. Синоним стабильности и среднего класса. А у нас собственник — авантюрист и флибустьер. В крайнем случае — легковерный романтик.

Когда делили предприятия, все еще было в новинку. Чубайс пообещал, что этот ваучер будет стоить две «Волги». Многие поверили. В выигрыше оказались те, кто сразу поменял ваучер
на водку. Люди получили удовольствие. И головная боль у них если и была, то не такая продолжительная, как у тех, кто пытался-таки получить кусочек родного НИИ или завода в натуре.

Жванецкий, помнится, рассказывал про трудности у киношников — что вот не идет пока «собственное достоинство, вот эта неприкасаемость личности…» Да что достоинство, этому почти научились уже, и даже фрак носят, а вот чувство собственника…

Никто так и не привык без кривой ухмылки выговаривать про «права акционеров», а уж фраза: «Директор себя скомпрометировал, он должен подать в отставку», — звучит просто как
из анекдота.

У нас есть Главный Собственник — государство. В лице 1 миллиона 400 тысяч госслужащих.
(До административной реформы было миллион двести.) И оно (государство) совершенно
не намерено делиться с кем-либо. На уровне инстинкта: любого собственника воспринимает как злобного конкурента.

Я с завистливым восхищением смотрю на наших домовладельцев: ну рисковые же люди! Построили или купили дом и живут как ни в чем не бывало! А ведь через них завтра могут федеральную трассу провести (см. стр. 20). Или вдруг их дом чиновники объявят аварийным и потребуют снести, причем за свой счет и быстро (см. стр. 18)! А если вдруг собственники квартир объединились в ТСЖ и решили объявить своим многоквартирный дом (как их власть и подзуживает)? В крайнем случае их немедленно принудят делать капитальный ремонт. Устраняя все дыры и протечки, которые накопились за предыдущие 90 лет у прежнего владельца — государства. А если нет — признают здание аварийным и см. выше.

В Москве и Питере уже вычисляют тех, у кого две квартиры и больше. Мало ли — сдает, а подоходный не платит. Собственник всегда на подозрении.

Теперь еще грозятся рыночным налогом на имущество шарахнуть.

Нет, с этой властью собственником быть накладно и рискованно, что бы там сладко ни пели про средний класс, надежу и опору.

Единственный партнер, которого действующая власть признает, — это церковь. Потому, наверное, что «земля — она Божья». До революции церкви принадлежало 1,2 миллиона гектаров. Вот как раз сейчас РПЦ и договаривается с Германом Грефом о безвозмездном возврате церковной собственности. А в Берлине (в рамках Недели русской духовной культуры) представители РПЦ заявили, что участки будут использованы для строительства бизнес-центров и элитного жилья. Это вам не беспошлинным куревом торговать! Три супермаркета и элитный жилой комплекс в столице, десять деловых центров, проекты в Твери и Владимире…

Эти двое — договорятся, верю. Но моей доли там нет ни с какой стороны. Потому квартира у меня — не приватизирована, загородной виллы нет и не предвидится, автомобиль — если с водителем
и ненадолго; лодка оформлена на дружественного коменданта турбазы.

И если вдруг понадобится дача (см. стр. 32) — только в аренду, только!

«Вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко? Он не летит. То есть он летит, но сам по себе... Поэтому надо быть очень легким и независимым…»

Михал Михалыч прав, как всегда.

Архив номеров
Главный редактор
Синочкин Дмитрий