– В вашем районе в прошлом году введено около 19000 кв.м жилья. Какова доля малоэтажки?

– Львиная доля. В 2004 году было принято 22 индивидуальных дома, в 2005-м построено 49 коттеджей. Сегодня реализуется еще один проект коттеджного поселка. Между Санкт-Петербургским шоссе и железной дорогой, у станции «Красные зори». Работает компания ИТС «КАД».

– Разве это первый такой проект?

– Это у нас первый проект, который реализуется по нормальной, на мой взгляд, схеме. Проблемы с малоэтажкой сложились не вчера. В 1990-е годы раздавались десятки и сотни участков. Итог печальный. Многие проекты просто не были реализованы. Несколько решений по земле сами по себе умерли, потому что участники не смогли договориться. Вот в чем преимущество, когда один застройщик готовит большую территорию. В итоге появляется нормальный дом с нормальной инженерией. Я — за такие проекты, потому что практика 1990-х годов — совершенно отрицательная. Сегодня можно найти шикарный коттедж, который стоит под миллион долларов, а у владельца в документах записано, что он не имеет права сбрасывать стоки и за водой должен ходить с ведром за 500 метров... К колонке, он конечно, не ходит. Начинает левачить.

В городском Комитете по строительству разработали схему по малоэтажной застройке. Нарезаны площадки 5 га, 10 га, в том числе и по нашему району. На мой взгляд, это самый перспективный путь.

– А у вас есть дача? Где?

– В Сиверской. На окраине поселка. У меня те же проблемы: электроснабжения нормального нет, водопровод — это скважина и так далее. Но это область, другая история. Здесь, в Петродворце, люди начинают вкладывать большие деньги и собираются жить долго. Я считаю, что человек должен иметь возможность строить так, чтобы у него уже голова не болела по техусловиям, по прокладке магистральных сетей и проч. Он должен прийти и взять 20-30 соток — по возможности. Заплатить за прокладку сетей, но не бегать по миллионам инстанций, чтобы получить все эти условия.

Сейчас у нас готовится несколько площадок на торги. По большому счету вся эта земля, начиная от выезда из Стрельны и до въезда в Петергоф, между

железной дорогой и шоссе — совершенно нормальная территория. Может, не для суперэлиты, не для тех, кто хочет на корабле подходить к своему дому. Но для хорошего крепкого среднего класса — нормальное место. И до центра города — 45 минут.

– По Земельному кодексу — все будет идти через торги. И землю получит тот, кто заплатит больше. Москвичи, финны… А они свое возьмут с покупателей. И дешевого жилья не получится. Внутренние инвесторы есть? Или слабоваты?

– Компании, которые традиционно работали в районе, — небольшие. А у нас главные проблемы — слабая инженерная база: сбор и очистка стоков и электроэнергия. Поэтому нужны мощные фирмы. Та же самая ИТС «КАД» — компания российская, питерская. Фирма МИСК, которая будет строить гостиничный комплекс, — московская. Гостиницу «Самсон» восстанавливают — финансирование, насколько я знаю, московское. Это процесс естественный. Если в столице собралось много денег, то москвичи будут искать, куда их вкладывать. Пусть приходят. Я в этом плохого не вижу.

– Состоятельный человек выбирает для жительства Петродворец. Почему?

– А зачем сюда Петр I приехал? У царя-то была возможность выбирать. С точки зрения экологии район очень приличный. Все побережье в сплошной зелени: Александрия, Знаменка, Михайловка, тот же Константиновский — сплошные парки. По другую сторону — Пролетарский, Английский парки. Человек, который будет здесь жить, будет, конечно, выезжать на работу пораньше, но с точки зрения семьи — очень приличное место.

– Зелень и история — это прекрасно, но это ведь оборачивается ограничениями для инвесторов…

– Довольно жесткие ограничения. Фактически весь район — природоохранная зона. Два основных комитета, которые определяют параметры строительства — КГА и Комитет по охране памятников.
Тут может быть другая проблема — высотки. Приемы известные: поменьше взял земли, побольше выгнал метраж и больше заработал. У нас в районе это не проходит. В зоне, прилегающей к историческим памятникам, существуют ограничения по высоте. Есть четыре этажа, есть три. Вот рядом с музеем-заповедником построили небольшой 3-этажный дом. Другое дело, что квартира в нем может стоить не меньше, чем где-нибудь рядом с Таврическим. Я это говорю тому инвестору, который будет прицениваться к земле. Деньги можно выиграть за счет метража. А можно найти такого покупателя, который готов за окна, выходящие вот сюда, в сторону дворца и сада, выложить немалую сумму. Это немножко другая клиентура, и ценообразование другое.

– Может ли малоэтажная застройка работать на программу доступного жилья?

– Смотря что мы с вами понимаем под малоэтажным строительством. Здесь, напротив парка, строить массовое жилье я бы не стал. Оно у нас возможно где-нибудь рядом с 23-м кварталом. Резко снизить себестоимость на малоэтажном строительстве, учитывая инженерию и метраж, — что-то я сильно сомневаюсь.

– Земля дорогая?

– Обязана быть дорогой. Во всем мире так: состоятельные люди предпочитают иметь отдельный частный дом. Менее богатые живут в многоэтажных. Я в одной из командировок был в загородном доме у местного предпринимателя. Посмотрел на дом. Обыкновенный каркас, заполненный утеплителем, обшитый ДСП… Хотя состоятельный человек, огромная территория на берегу озера, близко к Канаде. Я спрашиваю: «Почему не из дерева?» — «Очень дорого, — говорит. — И из кирпича очень дорого». Это в России все из цельного дерева. Не очень понимаем, насколько мы хорошо живем.

Если строить массовое жилье, рассчитанное на определенный период… Мы с вами «хрущевки» проходили уже. Их тоже строили на 30 лет. Человеку надо давать право выбора. Хочет он, скажем, жить вот в таком каркасном домике, который рассчитан на 20 лет, — пожалуйста. Но ведь за прошлый год мы ввели жилья столько, сколько в советские годы не вводилось. И что меня поражает — даже при высоком ценнике жилье-то не стоИт! Вряд ли надо говорить о том, что мы сейчас начнем наш район застраивать дешевыми домами.

Массовая застройка заложена в программном документе правительства, вот там 24-й квартал предусмотрен. А дальше … Район вытянут вдоль залива на 10-15 километров. И все территории между Стрельной и Петергофом, между Петергофом и Ломоносовым, и в зоне Мартышкино, и в зоне Ломоносова, на мой взгляд, должны застраиваться или сблокированными домами, таун-хаузами, или частными домами. Как во всех крупных городах мира: пригороды — это районы отдельных частных домов.

– Есть кому готовить пакеты документов для торгов?

– Сегодня это возлагается на компанию-инициатора. Я в свое время пытался отстоять другую позицию: давайте мы на городские деньги сделаем пакет документов. К сожалению, не получилось. Но есть фирмы, которые готовы этим заниматься. При условии, что объект будет продан. Не верю я, что такие территории, как у нас, будут простаивать.

– Пока город принимает решения, как готовить документы и прочее — время уходит, бюджет не получает налогов. И статус территорий мог бы меняться… Вас что больше устроит — продать дорого или продать побыстрее?

– Продать побыстрее по максимальной цене! И чем быстрее найдется реальный инвестор, тем лучше. Хотя инвесторы тоже бывают разные. Наверное, сразу перешагнуть из советских подходов в цивилизованный бизнес и невозможно.

– Вы возглавляете своеобразное территориальное образование… Это часть города, часть пригорода, город-спутник или что-то специфическое?

– Мы — часть города, конечно.

– Административно или по жизни?

– По жизни, и в советские годы все пригороды были пригородами. Как у нас с вами в квартире, есть гостиная, а есть и кухня...

– Это, скорее, эркер такой...

– Если посмотреть на прежние масштабы вложения средств... Деньги, которые вкладывались в развитие пригорода в 1990-е годы и после 2000-го, различаются просто в разы. И еще: Петербургу внутри центральной части стало очень тесно. Сама жизнь заставляет идти в стороны. Принято принципиальное решение о строительстве очистных сооружений в Ломоносове. В Петергофе — проблема с электроснабжением. Город по бюджету текущего года выделяет средства на головной источник. У нас есть все основания говорить о том, что мы — часть Большого Петербурга. И с появлением КАД все встанет на свои места.

– Император воспринимал Петродворец как большой загородный дом… Можно ли этот статус вернуть, нужно ли его возвращать? Константиновский дворец сильно поднял в цене окружающие территории…

– Константиновский послужил таким паровозом, который многое сюда потянул. И слава тебе, Господи. Но, я думаю, что того петровского статуса никогда, конечно, не будет. И со временем все эти земли застроят. Будет просто приличный район пригородного проживания. Зато у нас точно не появится, скажем, Кировский завод. Предприятия будут — но чистые. Это все-таки будет такой район… Отдыха, культуры, прикладной науки и приличного проживания.

К сведению:

Валентин Дмитриевич ШЕВЧЕНКО родился в 1952-м, в г. Наманган (Узбекская ССР). Окончил Томский инженерно-строительный институт, аспирантуру ЛИСИ, Северо-Западную Академию госслужбы.
Работал по специальности — инженером, начальником отдела, главным инженером треста №1 (ПО «Леноблремстрой»). В 1990-м стал зампредом исполкома Куйбышевского района, работал в администрации Центрального района. С 2001 года возглавил ТУ Петродворцового района. Женат, двое детей.

К сведению:

По данным на 01.01.2006, жилой фонд Петродворцового района — 3791 дом (всех видов собственности). Из них 770 — государственных, 113 ведомственных, 23 дома ТСЖ, 16 — ЖСК. И 2869 частных жилых домов.

Беседовал Дмитрий СИНОЧКИН