1563
0
Елисеев Никита

«Неужели свершилось?..»

…Вместо пятен возникли черты». В конце зимы что-то такое веет, душу обдает как бы весною.
Мне, по крайней мере. Ну и не только мне: «Я люблю, чтобы был закат цвета ранней хурмы, и снег оскольчат и ноздреват, то есть распад зимы: время, когда ее псы смирны, волки почти кротки и растлевающий дух весны душит ее полки». Дмитрий Быков, как вы, наверное, догадались.

Художники

Под стать этому предвесеннему настроению новая книга искусствоведа Александра Боровского «Кое-какие отношения искусства к действительности». Вот интересно: сколько человек опознало чуть измененную цитату в заглавии сборника статей заведующего отделом новейших течений живописи в Русском музее? Правильно! «Эстетические отношения искусства к действительности» — диссертация Николая Чернышевского, о которой с уважением отзывался философ Владимир Соловьев. Само название книги Боровского свидетельствует о ее мудрой поверх-барьерности. Что может быть дальше от новейших течений современной живописи, чем любимые Чернышевским передвижники первого призыва? А вот поди ж ты — через сто с лишним лет, через барьеры разных эстетик — протянутая для рукопожатия рука. Впрочем, одно связывает Александра Боровского с пропагандистами и драйверами ранних передвижников. Он блистательно владеет экфрасисом, то есть умеет рассказать картину и фигуративную, и не-фигуративную. Великолепные экфрасисы выходили, скажем, у Гаршина. У него просто новеллы получались из описания картин. Боровскому труднее — все же сюжетная, повествовательная живопись не в чести у авангардистов и даже пост-авангардистов. Тем не менее получается. Даже отсутствие иллюстраций не очень мешает. Ну а уж когда Боровскому доводится описывать сюжетные, фигуративные картины, тут уж совсем хорошо выходит. На мой взгляд, лучшая статья в сборнике посвящена классику позднесоветской живописи Гелию Коржеву (1925–2012). Александр Боровский не зря сравнивает его с итальянскими неореалистами и внуком основателя психоанализа Люсьеном Фрейдом. Может, и статья лучшая, поскольку есть что описывать
в картинах, есть на каком материале строить новеллы. В конце сборника помещены небольшие довлатовские мемуарные очерки. Очень смешные и трогательные.

Кое-какие отношения
искусства к действительности.
Боровский А. —
М.: Центрполиграф, 2017.

 

Интервьюер

А вот это совсем весенняя книжка. Сборник интервью талантливого журналиста Дмитрия Губина. Причем блиц-интервью. Жанр при нашей российской зажатости и склонности к многословию невероятно трудный. Так расположить собеседника, чтобы он раскрепостился, заулыбался и отвечал быстро, остроумно, сжато, в России почти невозможно. Дмитрию Губину это удается. Самые разные собеседники отвечают по-разному, но банальностей не несут. В немалой степени это зависит от того, кто ведет беседу. Дмитрий Губин с полным на то основанием считает, что может поделиться своими секретами, что его книжка — некий мастер-класс для начинающих журналистов. Каждый ее раздел кончается советами и рекомендациями. Вся книга завершается большим текстом Губина «Техника интервью». Это интересные, остроумные тексты, однако не обойтись без «но»… Дело в том, что, по моему глубочайшему убеждению, творческой профессии научить нельзя. А журналист и интервьюер — творческие профессии. Тут у каждого свои секреты и приемчики, поделиться ими невозможно. Они штучны и самодельны еще и потому, что не всякий знает, в чем заключается его секрет и его приемчик. А книжку Дмитрия Губина прочесть стоит.

Интервью как «Вишневый сад».  
Губин Д. —
СПб., 2016.

 

Режиссер

А для чего? Хороший вопрос, как говорит интервьюируемый, когда интервьюер принимается ему хамить. Для чего, например, читать книгу режиссера Вадима Голикова (1932–2004), которая писалась в 1983–1985 годах, была дописана в 1999-м, а опубликована в 2016-м? Для чего читать предисловие филолога Барбоя и послесловие философа Басевского? Не все же интересуются профессией «режиссер». Не всем интересна история позднего советского театра, собственно, эпизод из этой истории: как тихохонько придушили яркого, талантливого, шибко умного (философский факультет до Театрального института окончил!) режиссера, запрещали спектакли, выгоняли из театров, но так аккуратно — не подкопаешься. Ну, не такие он ставит спектакли, чтобы народ пошел лавиной к билетным кассам. Нет в его спектаклях живой эмоциональности, слишком уж они придуманы и продуманны, слишком много от Брехта, слишком мало от Станиславского. Радость филологов, философов и прочих интелей… Если подумать, что плохого в такой референтной группе? Но когда это тут думали? Голикова выгнали из Театра комедии в 1976-м, после семи лет главного режиссерства. Ставил спектакли по всей стране — от Минска до Владивостока. Ко времени написания книги притулился к Театру им. Ленинского комсомола (ныне Балтдом). Разгром и неудача. А он спокоен и счастлив, это видно по тону его книги. Пишет, размышляет о своих спектаклях, об артистах, о том, как хотел поставить «Плоды просвещения» или «Горячее сердце» и почему не получилось так поставить. В общем, «возьмите все — душа жива!» Для этого, наверное, и стоит читать хорошие книги.

Игра людей людьми для людей.
Голиков В. —
СПб., 2016.

если понравилась статья - поделитесь: