Я тоже удивился и почти испугался. Да неужели же он не знает хрестоматийного стихотворения Александра Межирова, о котором Ахматова говорила: «Лучшее стихотворение о войне»? Быть того не может. Поэт почти с ужасом проговорил: «Никита, как ты … запоминаешь … стихи? “Мы под Колпино скопом стоим…” Там же рифма: “стоим” — “своим”. Потому что если бы было “Мы под Колпино скопом лежим”, то “задолбал нас советский режим”, ну, в крайнем случае, “артиллерия бьет по чужим”, но не по своим…»

Позднее я понял, что он был прав. У меня-то было представление: солдаты лежат в окопах — но стоят, стоят по «квадратам». Это военный жаргон. А тогда меня поразил инстинкт поэта, нацеленный на рифму, только ее и вычленяющий из мира. «Своим» — «стоим», «лежим» — «режим».

Мы побродили по Колпино. Окончательно пришли в себя у приземистого здания, или оно нам показалось таким в сгущающихся сумерках? «Спортивный зал Ленинградского металлургического техникума», — прочел я. «Пойдем позанимаемся спортом?» — «Нет. Во-первых, мы не металлурги, во-вторых, он закрыт…»

Я кое-что знал о Колпино. Топоним от ижорского слова «колпь» — цапля. (Раньше было много этих птиц. Теперь — какие птицы? Самая загрязненная во всей Ленобласти речка протекает через «Цаплино».) Знал, что Петр распорядился строить здесь «пильные мельницы», 
с чего и началась история Ижорского завода. А с 1765 года по указу Екатерины II были основаны две немецкие колонии.

В 1928-м они преобразовались в совхоз имени Тельмана. Разумеется, теперь ни следа от колоний и потомков колонистов. Городом Колпино считается с 1912 года по указу Николая II.

Мы с трезвеющим поэтом стояли на месте разрушенного в 1937 году храма Святой Троицы. Здесь настоятелем с 1915-го до 1931-го был отец Александр Боярский, «рабочий батюшка». Да, он рискует остаться в памяти современных читателей разве что потому, что его внук — Михаил Боярский, а правнучка, соответственно, Елизавета Боярская… А он и сам был неплох.

Рабочий поселок Колпино, образовавшийся еще при Петре вокруг военного Ижорского завода, вообще славен оригиналами. Здесь родился основатель города Санкт-Петербурга во Флориде Николай Александрович Дементьев. Перебрался в США, стал Николасом Деменсом, построил во Флориде железную дорогу и город… Но священник Александр Боярский был не то чтобы оригиналом или авантюристом. Здесь потребны иные слова. Высокие, а их принято сторониться.

Победи в гражданской войне Колчак, чью гражданскую жену в фильме «Адмирал» сыграла Елизавета Боярская, первым адмирал повесил бы прадеда актрисы. Красный поп, обновленец, «церковный троцкист».

«Диктатура пролетариата есть Евангелие, написанное атеистическими чернилами», — вот такие афоризмы он выдавал. Он был демократом и социалистом. И полагал (не без оснований), что по природе своей христианство — демократично и социально. Единственная книга, им написанная, так и называлась: «Церковь и демократия». Будущий диссидент Краснов-Левитин, в юности много общавшийся с Александром Боярским, писал, что, когда прочел материалы Второго Ватиканского собора, по-настоящему обновившего жизнь католической церкви во второй половине ХХ века, ему показалось, что он снова слышит отца Александра.

До революции он прославился среди рабочих Ижорского завода не только проповедями, но и действенной помощью во всех сферах жизни, вплоть до конфликтов с фабричной администрацией. Бесплатная столовая, приходской кооператив, огород, пасека. Он работал по-настоящему. Храм, в котором он служил, был знаменит и — для питерских окрестностей — весьма древен. Освящен в 1773 году. Архитектор Савва Чевакинский. Была в храме чудотворная икона Николая Святителя. На ризе — надпись: «1713 месяца декембрия, в 23-й день, на реке Ижоре, на пильной мельнице, явися образ Святителя Николая сицевым образом.

В том же годе бывшие работные люди при той же пильной мельнице в работе лежали чревною болезнью и опухолью кожною, то есть цинготною; и многие мерли; а в том декембрии месяце, 22 числа, в нощи явися сей образ Святителя и Чудотворца Николая, в больнице работному человеку каргопольского уезда, именем Иакову, который лежал такою же болезнью близ смерти, с прочими больными, и велел свой святый образ с оной больницы снять, понеже оной образ лежал тамо на земли, никому не ведом и не брегом, и весьма обветшавши. И по свидетельству оного работного человека оный святой образ поновлен 1714 года, февруалия 5-го дня, тщанием и радением в бытность при той ижорской пильной мельнице дворянина Феокриста Абрамова сына Вындомского, с прочими боголюбивыми мужи, и от того времени оная болезнь престала и быша здоровье появления Святителя и Чудотворца Николая образ, иже доднесь всем видим бысть».

В 1937 году икона была изъята местными властями и бесследно исчезла. Отец Александр Боярский исчез из Колпино раньше. Первый раз его арестовали еще в 1921 году. Прошение о его освобождении подписали 1400 рабочих. Не помогло. Год принудработ с высылкой за пределы Петроградской губернии. Второй раз — в апреле 1925-го. В 1931-м его в третий раз арестовали и сослали в Иваново. Там он служил до своего четвертого ареста в 1935 году. Расстреляли его в 1937-м. «Рабочий батюшка», христианский социалист, церковный демократ, он попал в странную компанию. В России хватает странностей, но «церковное обновленчество» было одним из самых парадоксальных явлений. Потому что в нем оказались союзниками откровенные, бесстыжие и циничные приспособленцы, бывшие черносотенцы, как Владимир Красницкий, готовые служить любой власти, сотрудничающие с ЧК и ОГПУ так, как раньше сотрудничали с жандармами, и христианские социалисты, идейные, убежденные люди, такие, как Александр Боярский.

Церковь не должна быть богатой. Богослужения в ней должны вестись на понятном прихожанам языке. Платы за требы священник взимать не должен. Это — программа-минимум. Максимум: христианин должен стремиться к справедливому социальному мироустройству. Священник же — в первую очередь. Этому отец Александр оставался верен всю жизнь.

Он был смел. В 1922 году в отличие от других «обновленцев» он был свидетелем защиты на расстрельном процессе митрополита Вениамина. Дело шло об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья. Митрополит Вениамин вовсе не призывал не отдавать церковные ценности. Он был идеологически близок к «обновленцам», а с Александром Боярским даже дружил. Он призывал верующих не сдавать церковные ценности собственноручно, а просто не препятствовать тем, кто придет их забирать. Кроме того, он настаивал на том, что церковь должна знать, во что преобразовались изъятые церковные ценности: в хлеб для голодающих или в оружие для революции.

Александр Боярский выступил на этом процессе в защиту митрополита. Ему это, конечно, тоже припомнили.

Потом в церкви разместили кинотеатр «Луч». Обшарпанную колокольню взорвала в августе 1941-го спецгруппа. Опасались, что может стать наблюдательным пунктом, когда немцы возьмут Колпино. Немцы Колпино не взяли, но размололи артиллерийским огнем в ничто. Сейчас выстроили новую церковь Троицы, неподалеку от старой… Белый, внушительный, строгий, красивый храм. Ничем не напоминающий прежнюю — барочную, пышную церковь XVIII века.

Как в сегодняшней жизни мало кто вспомнит про мученика и Дон Кихота русского ХХ века Александра Боярского, служившего там, где теперь спортзал. Это печально.