Самое человечное в человеке стремление - остановить мгновение, зарисовать его, записать, выскоблить на камне.

Кладбище

Я туда езжу на Серафимовское кладбище. Там похоронены мои дед, отец, самый близкий друг, самый умный и образованный человек, которого я когда-либо знал, историк Олег Кен. Приношу цветы, потом брожу, хожу между древними деревьями. Знаете, надо о смерти помнить, все-таки ею кончается жизнь.

Гляжу на разные могилы. У главного входа – мемориал, братское кладбище погибших в блокаду. В церкви при кладбище с 1942 года был морг. Понятно, какой: просто вповалку лежали трупы.

Церковь на Серафимовском – последняя обновленческая церковь в Ленинграде. А обновленчество - более чем интересная тема в истории России ХХ века, а может, и не только России. Во всяком случае, Ваш покорный слуга, когда еще надеялся стать ученым, мечтал заняться сравнительным анализом обновленчества и «немецких христиан» (Deutsche Christen), немецких пасторов и теологов, которые пошли служить нацистам. Функционально и обновленчество, и «немецкие христиане» - одно и то же: христиане, заключившие союз с тоталитарными режимами. Но содержательно обновленцы с лозунгом «Диктатура пролетариата есть Евангелие, написанное атеистическими чернилами» и «немецкие христиане» с требованием «аризации» Евангелия – враги.

В церкви при Серафимовском кладбище служил самый мрачный, самый отвратительный из обновленцев - Владимир Красницкий. Он и похоронен неподалеку от нее. Среди обновленцев были или Дон Кихоты, зараженные евангельской идеей о грехе земного богатства и стяжательства, о всемирном братстве всех людей, вроде прадеда нынешней кинозвезды Александра Боярского или отца Варлама Шаламова, вологодского священника - Тихона Шаламова. Или бессовестные карьеристы вроде вот этого самого Владимира Красницкого, который до революции писал доклады о социализме – «порождении дьявола» и рефераты об употреблении иудеями крови христианских младенцев, а после большевистского переворота сотрудничал с Чека под лозунгом «Нет власти, кроме как от Бога». Помер он в 1936 году от гриппа. Редкий был подлец.

Да ну его… Были же и хорошие люди в России. На главной аллее прямо по дороге к храму похоронен Александр Демьяненко, всей стране известный очкарик Шурик из комедий Гайдая. Я тут недавно детям показывал «Кавказскую пленницу», сам смотрел и вдруг увидел ее другими глазами. А ведь это веселый (простите оксюморон) реквием по молодой интеллигенции 1960-х годов. Всех этих наивных прекрасных ребят обмануть ничего не стоит. Но лишь они поймут, как их провели – их ведь никакой товарищ Саахов с Джабраилом не остановит: к черту в зубы сунутся, чтобы спасти, выручить, чтобы исправить ошибку.

Александра Демьяненко на старости лет выгнала из театра Комедии главная режиссерша, на прощание вылепила: «Я не знаю такого театрального артиста, Александра Демьяненко…». Что же это меня сегодня все на печальное сворачивает? Ну да, ну да, грань между городом и не-городом и на этой грани – кладбище, порог жизни и смерти. Поневоле начнешь печалиться. Надо встряхнуться. Выйти за ворота.

Удивительный музей

Обычно я вхожу на кладбище через боковую калитку, а тут решил пройти через главный вход. Миновал гигантский торговый центр «Гулливер», по правую руку оставил буддийский дацан, до недавнего времени бывший самым северным буддийским храмом (теперь самый северный - в Якутске), двинулся дальше и увидел поразительное здание. Кому-то оно может не понравиться, а мне понравилось. С выдумкой сделано, приковывает взгляд. Нельзя не остановиться.

Великанские остроугольные черные ворота, на которых воспроизведены наскальные доисторические изображения, обнаруженные во время археологической экспедиции в 1926 году в горах возле города Беломорска, и в эти самые ворота словно въезжает такое же остроугольное желтое здание. Я сразу затормозил. Кроме всего прочего еще и потому, что в детстве очень любил приключенческую повесть одного из тех, кто нашел эти изображения, археолога Александра Линевского «Листы каменной книги».

Это придуманная (само собой) история о первобытном художнике, который 5000 лет назад выскоблил изображения охотников и зверей на скалах неподалеку от будущего Беломорска. Очень красивая, остросюжетная почти сказка про любовь, верность, коварство, ну и, разумеется, про то, что самое человечное в человеке – стремление остановить мгновение, зарисовать его, записать, выскоблить на камне, про то, что мгновение остановится и благодаря человеку победит и коварство, и злобу, и время.

Самое забавное, что я не сразу вспомнил, где видел этих смешных человечков, влипших в ворота, а когда вспомнил иллюстрации к любимой книге детства, подошел поближе, чтобы выяснить, что же это за здание такое. Оказалось, это фондохранилище Эрмитажа. Выстроено в 2002 году по инициативе заместителя директора Эрмитажа, Владимира Матвеева. (Вот опять печальная нота: Владимир Матвеев умер в марте прошлого года.) Это единственный в мире запасник крупного музея, открытый для посетителей. Экскурсии заказывают заблаговременно по телефону.

Чего там только нет! Множество карет, палатка турецкого султана Селима III, которую он подарил Екатерине II, мраморные статуи или части статуй, свезенные из разгромленных дворянских усадеб Петербургской губернии… Но самое главное – там выставлены уйгурские фрески X-XI веков из «Пещеры тысячи Будд» Восточного Туркестана, ныне Синьцзян-Уйгурского района Китайской Народной Республики.

Эту пещеру первым обнаружил в конце XIX века немецкий авантюрист и археолог Альберт фон ле Кок. Потомок французских гугенотов, как вы догадались. Его предки в конце XVII века бежали от религиозных преследований в самую тогда веротерпимую страну Европы, Пруссию, принимавшую всех беженцев по знаменитому Потсдамскому эдикту 1685 года Фридриха Вильгельма I. Фон ле Кок был больше авантюристом, чем археологом, поэтому вывез он часть фресок из этой пещеры по принципу «вали кулем – потом разберем».

Эрмитажные фрески вывезены настоящей научной экспедицией настоящего ученого Сергея Ольденбурга. Посему они составляют целый цикл «Прадхити». В самом начале изображен донатор (тот, кто заказал фрески), а далее следует целая история превращения человека (донатора) в Будду, если угодно, бога. Вот он отрекся от всего земного и пройдя цикл превращений слился с универсумом. Бог его знает, может, потому и мелькает в повести Хармса буддийский дацан, что одна из тем этой повести – превращения. Только не буддийские, а кафкианские, что ли?

Дацан

Не зря и недаром «Прадхити» выставлены в фондохранилище Эрмитажа в Старой Деревне. Дацан рядом. В ста шагах. Пышное здание. Чем-то оно мне всегда напоминало Елисеевский магазин на Невском. Потом я узнал: правильно напоминало. Строились они по проекту одного и того же архитектора Гавриила Барановского, автора первой русской «Архитектурной энциклопедии». Дацан возвели в 1913 году с подачи двух фаворитов Николая II, буддистов Агвана Доржиева и Петра Бадмаева.

Они напели в уши самодержцу, что быть ему владыкой всей Евразии, что буддисты Тибета и Восточного Туркестана ждут не дождутся Белого Царя с севера. Он и поверил. Когда началось строительство, черносотенная пресса, сходу не разобравшись, завопила, что в столице православного царства-государства, пусть и на окраине, строится языческое капище. Редакторов газет позвали в кабинеты, где они получали субсидии на патриотическую, ксенофобскую пропаганду, и цыкнули. Ребята заткнулись.

И дацан вознесся. В 1918 году его разграбили и закрыли. В 1924-м снова открыли. Открытию помог нарком просвещения Бурят-Монгольской ССР, буддийский обновленец, надеявшийся соединить буддизм с социализмом, автор первого бурятского букваря Барайдин. В 1937 году Барайдина (как вы догадываетесь) расстреляли. Дацан закрыли. Он переходил от учреждения к учреждению, от института физкультуры до Зоологического, покуда не завершил свой «Прадхити» в 1990 году, когда вновь стал дацаном. Сколько я ни езжу в Старую Деревню, все не решаюсь зайти в этот храм. Брожу около, любуюсь. Но не решаюсь. Не знаю, почему. Все-таки грань, граница, порог. Я ведь неверующий. А как говаривал умнейший атеист Бертран Рассел: «Атеист никогда не взорвет церковь. Он в нее просто не пойдет».