На обочине империи

Дмитрий Северюхин написал биографию художника и композитора Чюрлениса.

Северюхин — по образованию и первой профессии физик, по самообразованию и нынешней профессии — искусствовед и историк искусства. Активный участник позднего ленинградского андерграунда, автор прекрасных справочников по русской живописи конца XIX — начала XX веков. Биография художника и композитора, Микалоюса Константинаса Чюрлёниса (1875—1911) вышла в издательстве «Вита Нова». Как и положено всем изданиям «Вита Новы» — великолепные иллюстрации, фотографии. Одна особенно редка и удивительна. Молодой Чюрлёнис. Ничего от его позднего хрестоматийного облика, вроде помещённого на обложке. Весёлый, красивый, литовский парень, с сигареткой в зубах и на фоне яблони.

Но учёный есть учёный. Сухое изложение фактов короткой жизни художника с обочины империи. Он только перед самой смертью вошёл метеором в искусство этой империи, заставил о себе говорить властителей дум тогдашней России. И умер в психиатрической клинике, не успев почувствовать, что это такое — быть прославленным. Фактография перемежается интересными искусствоведческими рассуждениями, которые пересказывать странно. Например, повлияло ли искусство Чюрлёниса на создателя абстракционизма Василия Кандинского? Северюхин полагает: нет, не повлияло. Меня он убедил. Или: способность Чюрлёниса слышать цвета — свидетельство его душевного заболевания? Советские психиатры 20—30-х годов уверены: да, это один из симптомов шизофрении. Северюхин не уверен. Несколько эпизодов заинтересовали меня книге особенно. Первый: отец Микалоюса — литовский крестьянин, которому так понравилась органная музыка, что он выучился на органиста. Стал органистом и всех своих детей вывел в люди интеллигентных профессий. Но прежде, чем вывести, он бросил жену с маленьким Микалоюсом и ушёл путешествовать. Куда? Бог весть... Вроде бы до Сибири дошёл. Вернулся спустя два года, «пространством и временем полный», поднимал семью. Только у такого отца мог получиться такой сын, художник и музыкант Чюрлёнис. Второй: как же распахнут был мир накануне первой мировой войны! Сын учителя музыки из города Друскининкай, получая сначала музыкальное, а потом художническое образование, объездил почти всю Европу. Был в Германии, Франции, Италии. Познакомился с новейшими течениями искусства. Собственно, это и предопределило его метеорность. Когда обочина соединяется с мейнстримом, тогда и рождается нечто необычное, неожиданное, будоражащее. Третий: это к великой повести врача и писателя Чехова: «Чёрный монах». А много ли мы знаем о душе человека, чтобы её лечить? Может, и не надо её лечить? Потому что умер Чюрлёнис в клинике, где за ним просто не уследили. Вышел в апрельский больничный палисадничек покурить. Покурил, а потом, как был в пижаме, так и пошёл по апрельской дороге неведомо куда. Когда хватились, далеко уже ушёл. Схватил воспаление лёгких и умер. А почему он попал в клинику? — Жена заволновалась. В точности, как жена главного героя «Чёрного монаха». Хотя и по другому поводу. У мужа — жесточайшая депрессия. Жалуется, что не может работать. Говорит: звуки и образы его обступают, а воплотить он не в силах. Сначала жена повела мужа (по совету «мирискусников») к знаменитому психиатру и диагносту Бехтереву. Бехтерев поговорил с Чюрлёнисом, осмотрел его, сказал жене: «Да ничего у него нет. Переутомился. Курит много. Отвезите в деревню. Пусть отдохнёт, выспится». А в деревне Чюрлёнису лучше не стало. Депрессия не проходила. Жена (желая добра, конечно) отвела к местным психиатрам. Те — в клинику. Финал. Причём в клинике-то как раз Чюрлёнису и полегчало. Депрессия стала отступать. Вот он на радостях и пошёл в пижаме по пустынной сельской дороге ранней весны... Будь он под домашним присмотром, такого бы, наверное, не случилось. И ещё четвёртый факт, который меня потряс. Дочь Чюрлёниса, Данута, вместе со своим мужем графом Зубовым спасали евреев во время нацистской оккупации из Ковенского гетто. Внесены в список Праведников мира. Хорошо воспитал дочку художник, который слышал цвета.

Северюхин Д. Я. Чюрлёнис. Путь избранника. — СПб., 2023. — 400 с.

На высших оборотах

Любовь Гуревич, верный паладин ленинградского живописного андерграунда, издала книжку: «Рихард Васми. Письмена: Из архива».

Книжечка небольшая, однако «томов премногих тяжелей». Художник и график «арефьевского круга», Рихард Васми, в своей записной книжке рядышком с рисунками, эскизами, быстрыми и эффектными, оставлял записи афоризмов, житейских наблюдений, впечатлений от людей, фильмов, книг, от окружающей его жизни. Любовь Гуревич всё это издала. Я только один афоризм Рихарда Васми процитирую. Ей-ей, ничего глубже и точнее во всём богословии не сыскать: «Бог — это как вдохновение: то есть, то нет». На таких оборотах крутилась мысль художника Рихарда Васми. Хорошая книжка, стоит прочесть и рисунки посмотреть.

Рихард Васми. Письмена. — СПб., 2023. — 96 с.