1608
0
Елисеев Никита

Белизна холста

Январь бел. Вспоминается афоризм Мао Цзедуна: «Самый лучший лист бумаги — чистый лист, потому что на нем можно написать самые красивые, самые мудрые иероглифы». Не диалектически рассуждал товарищ Мао. Можно и самые мудрые написать, а можно и гадость какую-нибудь вроде «Винтовка рождает власть». Все одно: смотришь на белизну холста зимы, и хочется прочитать что-нибудь про искусство или про людей искусства — тех, что не портили белый лист…

Присутствие отсутствия

Питер Акройд, известный английский беллетрист, написал биографию знаменитого кинорежиссера Хичкока. Про жизнь Хичкока он узнал все. Или почти все. И про фильмы — все. Или почти все. Как они снимались, какая обстановка была на площадке, ждал этот фильм успех или неуспех, как анализировали фильм тогда и как анализируют теперь. Только сами фильмы не посмотрел. Эффект — ошеломительный. Представьте, что вы читаете подробнейшую биографию Достоевского, как вдруг автор сообщает: «После того, как Митя Карамазов убил своего отца Федора Павловича…» Юрий Тынянов шутил по поводу таких исследований: «Можно подумать, что главное в жизни Пушкина — его дуэль, а не стихи». Жестко и не очень верно. Потому что вот это присутствие отсутствия в биографии Хичкока самого важного делает ее еще интереснее. Ты сам достраиваешь его биографию. Допустим, Акройд описывает, как Хичкок влюбился на склоне лет в шикарную молодую блондинку Типпи Хедрен. И пошел, как танк, на молодую красавицу во всем всеоружии и великолепии. Мастер кино, признанный и широкой публикой, и молодыми авангардными режиссерами, человек, который сделал красавицу — звездой. А красавица поглядела на эту тушу и вздрогнула: «Ой, Альф, только не это…» И если ты смотрел два последних фильма Хичкока, «Безумие» и «Семейный заговор», то, прочитав про неудавшийся адюльтер старика, видишь, как этот удар вышиб из него, конечно, и боль,
и обиду, и… шедевры. Тогда понимаешь (опять же, вспомнив последние фильмы): по большому-то счету, он был благодарен судьбе за этот удар. Этот дар.
 

Альфред Хичкок.
Акройд П. —
М., 2016.

 

Вечный Рембрандт

Так назывался немецкий хороший фильм, как ни странно, 1942 года. В финале ослепший, нищий, осмеянный современниками художник подходил к своему «Блудному сыну» и рукой ощупывал полотно. Улыбался, говорил с экрана в зал: «А все-таки мне что-то удалось». Этот фильм вспоминаешь, когда дочитываешь «Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте» поэтессы и богослова Ольги Седаковой. У нее иной, не акройдовский подход. Почти ничего
о биографии художника. И все о его картинах — ранних, барочных, когда он был самым богатым и самым востребованным живописцем молодой буржуазной республики, Нидерландов. И о его поздних, печальных полотнах, когда он разорялся-разорялся, да и разорился. Но вот что удивительно: Седакова просто не может не писать о биографии художника. Она пишет об этом между делом. Ей это не так важно, как «Ночной дозор» или карандашный портрет умирающей первой жены художника, Саскии. Зато читателю это становится важно. Благодаря этому он лучше видит судьбу Рембрандта. Вот Харменс ван Рейн заканчивает последнюю свою коммерчески успешную работу «Ночной дозор», и в это же время умирает его любимая женщина. Плевать теперь Рембрандту на все коммерческие успехи. Для него остается только живопись, собственная печаль, собственное отчаяние. Судьба врезала. Он упал. В житейском отношении — не поднялся, а в эстетическом — вознесся.

Путешествие с закрытыми глазами.
Седакова О. —
СПб., 2016.

 

Квазимодо за роялем

От биографий реальных людей перейдем к биографии вымышленного гениального пианиста. Жан-Луи Байи, «В прах». Короткий, динамичный роман, сделанный настолько искусно, что опытный читатель сразу видит, какие тексты вспоминал автор этого. Скажем так: «Чем славна наша французская литературная традиция? Что нового мы, французы, привнесли в мировую литературу? — Уродов, которые душевно прекрасны. Квазимодо, Гуинплена, на лицо ужасных, добрых внутри… Кем бы сделать такого Квазимодо-Гуинплена? Пианистом. Гениальным пианистом, для которого ничего, кроме музыки, не существует. Поищем, какие тексты есть про гениальных аутистов. Да вот же! Гений шахмат Лужин из набоковской “Защиты Лужина”. Только его избранница будет злодейкой. Нет, это слишком мелодраматично. Просто сексуально и материально озабоченная дура. Связалась она с гением только потому, что тот богат и знаменит. А потом развязалась, поскольку дура, поскольку поверила тому, кто смог пыль в глаза пустить». Бог с ними, с дурой и ее любовником. А вот что будет с некрасивым, брошенным любимой женщиной гением музыки? Ничего хорошего, как вы догадываетесь. И мораль получается ярче яркого: если ты гений или талант, живи один. Не верь, не бойся, не проси. Только дело.
 

В прах.
Байи Жан-Луи. —
СПб., 2016.

если понравилась статья - поделитесь: